|
Но ты решай сам. Если ты считаешь, что в этом есть какой-то здравый смысл — подсчитывать, как долго ты уже бродишь по этой планете под солнцем, — то продолжай праздновать дни рождения, заводи свои маленькие часики. Проглатывай крючки каждый год и плати свою цену, как все другие. — Ты давишь на меня, — сказал он. — Я бы давил на тебя, если бы заставлял тебя отказаться от дней рождения вопреки твоему желанию праздновать их. Если ты не собираешься это прекращать, так и не надо, какое тут давление. Он посмотрел на меня искоса, чтобы убедиться, что я не насмехаюсь над ним. — Ты действительно взрослый? — Спроси у самого себя, — ответил я. — Ты действительно ребенок? — Я думаю, что да, хотя я часто чувствую себя старше сверстников! А ты чувствуешь себя взрослым? — Никогда, — сказал я. — Значит, приятные ощущения сохранились? Я, маленький, чувствую себя взрослым, а состарившись — буду чувствовать молодым? — С моей точки зрения, — сказал я, — мы безвозрастные создания. Приятные ощущения того, что ты старше или моложе своего тела, возникают на контрасте между традиционным здравым смыслом — что сознание человека должно соответствовать возрасту его тела — и истиной; а истина состоит в том, что сознание вообще не имеет возраста. Наши мозги никак не могут совместить эти вещи в рамках пространственно-временных правил, но, вместо того чтобы подобрать другие правила, наше сознание просто отворачивается от проблемы. Всякий раз, когда мы чувствуем, что наш возраст не соответствует нашим числам, мы говорим “Какое странное ощущение!” и меняем тему разговора. — А что, если не менять тему разговора? Какой тогда будет ответ? — Не делай из возраста ярлык. Не говори: “Мне семь” или “Мне девять”. Как только ты скажешь: “У меня нет возраста!” — то не останется и причин для контраста, и странные ощущения исчезнут. Правда. Попробуй. Он закрыл глаза. — У меня нет возраста, — прошептал он и спустя мгновение улыбнулся. — Интересно. — Правда? — Получается, — сказал он. — Если твое тело в точности соответствует твоим представлениям, — продолжал я, — а твои представления сводятся к тому, то состояние тела никак не зависит от времени и определяется внутренним образом, то тебя никогда не смутит, что ты чувствуешь себя моложе своих лет, и не испугает, что ты слишком стар. — Кто-то сказал, что тело является совершенным выражением мысли? Чьи это слова? Я хлопнул себя по лбу. — А! Это философия! Кто-то тут сказал, что я ее выдумываю и что все это слишком тяжело и занудно для девятилетнего человека. Он спокойно смотрел на меня, едва заметно улыбаясь. — Это кому же девять? Семнадцать — Дикки, давай я расскажу тебе один случай. — Я люблю рассказы, — сказал он. — Это случай не из твоих, а из моих воспоминаний. Ты помнишь мое прошлое, я помню твое будущее. Так это где-то оттуда. Только лучше я не буду рассказывать, а покажу. Идет? — Идет, — сказал он настороженно, но на этот раз любопытство было сильнее страха. — Это опять будет философия? — Это будет один случай. Настоящий случай из твоего будущего. |
