— Тут нечему мешать. Спокойной ночи. — Джулия развернулась и чуть ли не побежала по лестнице.

— Спокойной ночи? — удивилась Стелла. — Еще только пять часов!

Поднявшись к себе, Джулия заперла дверь и отправилась прямиком в спальню. Присела на краешек кровати, потом легла на спину и стала смотреть на квадраты солнечного света на потолке.

Сейчас ей надо было принять очень ответственное решение. А она-то надеялась, что ей никогда не придется  его принимать.

Все-таки возвращение в Мэллаби было большой ошибкой.

Первые полтора месяца в интернате в Мэриленде прошли тяжело. Это был специальный интернат для трудных подростков, и среди тамошних девочек были и настоящие малолетние преступницы. Поначалу Джулия много плакала, спрятавшись под одеялом в общей спальне, а все отведенное на телефонные разговоры время тратила на звонки Савьеру. Трубку всегда брала горничная, отвечая, что Савьера нет дома. Отцу Джулия не звонила и отказывалась разговаривать, когда он звонил сам. Она была очень обижена, что он отправил ее сюда. Психолог на нее не давила. Сначала занятия с психологом казались Джулии совершенно дурацкими, но потом она стала их ждать с нетерпением.

Вообще-то психолог стала вторым человеком, которому Джулия сообщила о своей беременности.

Джулия страшно обрадовалась, когда узнала. Ей казалось, это значит, что теперь она сможет вернуться домой и быть с Савьером. Они поженятся, будут жить вместе и растить своего ребенка. Савьер сделает ее счастливой. Поможет ей измениться, стать лучше. Она знала, он это мог. Он ее видел.  Один-единственный видел ее.

Она звонила ему беспрестанно и все-таки взяла горничную измором. Но когда Савьер ответил, Джулию ошеломил его тон.

— Джулия, хватит сюда названивать, — грубо сказал он.

— Я… я скучала. Где ты был?

Тишина.

— Здесь так ужасно, — продолжала она. — Мне хотят назначить лечение. Какие-то таблетки.

Савьер откашлялся, прочищая горло.

— Может быть, это хорошая мысль.

— Нет, не хорошая. — Джулия улыбнулась, представив себе, как прекрасно все будет. — Это может повредит ребенку.

Опять тишина. А потом:

— Какому ребенку?

— Савьер, я беременна. Я собираюсь сказать моему психологу, а потом — папе. Скоро я буду дома.

— Погоди, погоди, — быстро произнес он. — Что?!

— Да, я знаю. Все так неожиданно. Я тоже удивилась. Но ведь это же здорово, правда? Это лучшее, что могло получиться. Я приеду домой, и мы сможем быть вместе.

— Это мой ребенок? — спросил он.

Она почувствовала, как вокруг сердца затянулась первая нить — тонкая, острая, крепкая.

— Конечно, твой. У меня это был первый раз. Ты у меня первый.

Он так долго молчал, что она решила, он бросил трубку.

— Джулия, я не хочу ребенка, — наконец признался он.

— Ну, теперь уже поздно, — она постаралась выдавить смех.

— Точно поздно?

— Ты о чем?

— Мне шестнадцать! — взорвался он. — Я не могу быть отцом! И потом, я встречаюсь с Холли. Это худшее,  что могло случиться. У меня есть свои планы.

Вторая нить, третья, четвертая… Они стянули ей сердце, оплели ее всю изнутри, так что стало трудно дышать.

— Ты встречаешься с Холли? — Джулия знала об этом, но решила, что после всего, что было той ночью на футбольном поле… как он на нее смотрел, как он к ней прикасался…

Как он мог делать такое с ней и оставаться с Холли?

— Мы всегда были вместе.