— Беверли, — кисло сказала Джулия и повернулась к Баду. — Давно не виделись, Бад. Как поживаете?

— Хорошо поживаю, Джулия. Приятно, что кто-то интересуется.

Джулия на секунду замешкалась, пораженная тем, как прозвучали его слова. Что-то похожее мог бы сказать и ее отец. Таким же добродушным, шутливым тоном. Беверли бросила отца Джулии, а потом вышла замуж за человека, очень похожего на него.

— У меня для тебя есть сюрприз, — заявила Беверли.

— Какой сюрприз?

— Он у меня не с собой. Но я зайду к тебе завтра в обед, хорошо? Я уже вся в предвкушении.

— Хорошо. — Джулия уже собралась идти дальше. — Тогда до завтра.

— Что ты вечно такая несчастная,  Джулия? — сказала Беверли, уперев руки в бока. — На тебя больно смотреть. Это как-то не добавляет тебе привлекательности. И вообще. Надо бы чуточку прихорошиться. Убрать эту жуткую прядь. Хоть иногда улыбаться людям, не закупориваться в эти блузки с длинными рукавами. — Беверли подправила низкий вырез у себя на рубашке, подтянув его еще ниже. — Я знаю, что ты не любишь показывать шрамы, но когда ты в постели с мужчиной, он будет смотреть не на руки, если ты понимаешь, о чем я.

— Спасибо за совет. До свидания, Бад.

— Приятно было с тобой повидаться, Джулия, — откликнулся он.

Уходя, Джулия успела услышать, как Беверли говорит Баду:

— Я пыталась заменить ей мать. Пыталась научить ее всяким женским премудростям. Но с ней явно что-то не так. И это, похоже, не лечится.

Джулия с трудом поборола желание обернуться и высказать Беверли все, что она о ней думает. Но убедила себя, что не стоит портить оставшиеся полгода. Все равно она скоро уедет и больше уже никогда не увидит Беверли. Ни Беверли, ни Савьера.

Неудивительно, что в присутствии этих двоих она вечно несчастная.  В Балтиморе все будет иначе. Хотя Джулия не помнила, чтобы была как-то особенно счастлива в Балтиморе, теперь у нее будет своя кондитерская — явная перемена к лучшему.

И она наконец-то уедет отсюда.

Эмили медленно шла по улице, окутанной жаркой дымкой от палаток с едой. Она старательно делала вид, что просто гуляет, а не ищет Уина в толпе. Возможно, когда Уин спрашивал, увидятся ли они на фестивале, он совсем не имел в виду, что ему хочется провести с ней какое-то время на празднике. Но ей только сейчас представился случай узнать это наверняка.

В течение дня Эмили видела Уина несколько раз — мельком и издалека. Им постоянно что-то мешало. То Джулия тянула Эмили за собой, то отец отвлекал Уина. Девушка ужасно обрадовалась, когда к ним подошел Савьер. У нее появился хороший повод сбежать от Джулии, хотя ту, похоже, совсем не привлекала перспектива остаться с Савьером наедине.

Эмили направилась к справочному киоску, рядом с которым в последний раз видела Уина (он объяснял что-то туристам, приехавшим на фестиваль), и вдруг почувствовала у себя на плече знакомую теплую руку.

Она обернулась и расплылась в улыбке.

Уин успел снять пиджак и галстук и закатал рукава рубашки. Его соломенная шляпа тоже куда-то делась. Но он все равно выглядел как настоящий южный джентльмен. При каждом порыве ветра белая рубашка развевалась, как парус. Его взгляд был пристальным, а глаза — невероятно зелеными.

— Привет. — Можно было бы начать разговор как-то поостроумнее, но Эмили слишком разволновалась оттого, что Уин был так близко.

— Привет, — ответил он.

— Ты заметил, что здесь прямо заговор, чтобы держать нас на расстоянии как минимум в двадцать шагов? Только захочешь с кем-нибудь подружиться, а тут сплошные препоны.