|
Я еще раз просмотрел отчеты полиции, начал беседовать с теми, кто видел Кэсси накануне ее исчезновения. Но с тех пор прошло слишком много времени для тех, кто помнил ее и мог бы добавить что-то новое. Некоторые вообще ничего не могли вспомнить. Никаких существенных данных у меня не появилось. Я отклонил предложенный аванс, похожий на те, что так долго радовали Сэндквиста, и сказал Блайтам, что выставлю им счет только за потраченные на это дело часы, и ни за что более. И, хотя Ирвин Блайт открыто не демонстрировал мне свою неприязнь, у меня все же оставалось чувство, что он предпочел бы, чтобы я вообще не брался за это дело. Я не знал, как события предыдущего дня повлияют на наши дальнейшие отношения. И вот, оказывается, именно Блайт решил вернуться к выяснению отношений.
— Вчера, там, в доме... — начал он и запнулся. Я ждал. — Моя жена считает, что я должен перед вами извиниться, — его лицо стало багровым. — А вы сами что думаете? На него было жалко смотреть. — Полагаю, мне хотелось поверить Сэндквисту и этому великану, который пришел с ним. Вы были мне отвратительны, потому что разрушили надежду, которую они принесли с собой. — Это была ложная надежда, мистер Блайт. — Но теперь у нас нет даже ее... Он вынул руки из карманов и начал растирать ладони, как бы пытаясь найти причину своей боли в них и удалить ее, как занозу. Я заметил полузажившие ранки на обратной стороне его руки и проплешины в волосах, обнажавшие кожу на голове, там, где он будто стер ее в отчаянии. Наступил момент, когда нужно было прояснить ситуацию. — По-моему, я вам сильно не нравлюсь, — предположил я. Он взмахнул рукой, словно пытаясь выхватить свои чувства из воздуха и продемонстрировать их на ладони вместо того, чтобы облачить в слова. — Не совсем так, — начал он. — Я уверен, что вы хорошо знаете свое дело, по крайней мере, это то, что я объективно знаю о вас. Я читал в газетах, что вы выясняли правду о людях, числившихся пропавшими без вести даже дольше, чем Кэсси. Проблема в том, мистер Паркер, что, как правило, эти люди оказываются мертвы, когда вы находите их. Последние слова он произнес с надрывом: — А я хочу увидеть свою дочь живой! — И вы считаете, что, наняв меня, вы словно подписали ей смертный приговор? — В общем, да... Слова Блайта полоснули по незажившей ране. Да, были те, кого я не успел спасти, а еще больше тех, кто были уже давно мертвы, когда я только начинал догадываться, что с ними произошло. Но я уже выработал свой компромисс с прошлым: несмотря на то, что мне многих не удалось уберечь, включая жену и дочь, доля моей вины в их гибели была невелика. Сьюзен и Дженни забрала такая сила, что, даже если бы я проводил с ними двадцать четыре часа в сутки в течение девяноста девяти дней, она дождалась бы той минуты, когда на сотый день я отвлекусь, и пришла бы за ними. Сейчас мое сознание охватывало оба мира — мир живых и мир мертвых, — пытаясь привнести хоть немного равновесия в оба. Это все, чем я мог искупить свою вину. Но я не мог позволить, чтобы Ирвин Блайт судил меня со своей колокольни. Я открыл перед ним дверцу его машины: — Уже поздно, мистер Блайт. Сожалею, что не могу гарантировать вам той уверенности, какая вам сейчас необходима. Все, что могу обещать, я буду продолжать задавать вопросы, я буду пытаться узнать что-то о Кэсси. Он кивнул и окинул взглядом болота, но не сдвинулся с места. Лунный свет отражался от поверхности воды, и, казалось, вид освещенных разливов заставил его еще глубже погрузиться в себя. — Я знаю, что она мертва, мистер Паркер, — сказал он спокойно. — Я знаю, что больше она не войдет в мой дом. Все, чего я хочу, это найти ей тихое местечко где-нибудь неподалеку, чтобы мы с женой могли приходить к ней и оставлять цветы у ее ног. |
