Мистер Джанкин задумчиво проводил его взглядом.

— Переживает! — заметил он.

— Он ставил все пьесы с участием Коринны. Она даже вписала соответствующий пункт в свой контракт, — объяснил Ник. — Естественно, он хочет, чтобы Коринна играла в пьесе.

— Ну ладно, я тоже пойду, — виновато сказал Джанкин Нику и Серене.

— Подожди меня внизу, я сейчас тоже спущусь, — остановил его Ник.

Они ушли вместе, а притихшая Серена осталась сидеть за столом. Скоро она услышала, как Ник поднимается по лестнице. Она встала и заставила себя посмотреть ему в глаза. Лицо его было совершенно белым, глаза — тусклыми.

— В следующий раз, когда тебе захочется выступить в роли ангела-хранителя, прошу тебя, выбери себе не меня, а кого-нибудь другого, — жестко сказал он.

— Но, Ник, я ведь старалась… — попыталась оправдаться Серена, но он только отмахнулся.

— Я скажу, чего ты добилась, — процедил он сквозь зубы. — Теперь Джанкин уверен, что моя первая пьеса была случайной удачей.

— Но это же не так! — с негодованием воскликнула она.

— А вот он как раз считает, что именно так! — Ник в отчаянии махнул рукой. — Да что толку теперь говорить? Теперь можно ставить пять против одного, что он найдет предлог, чтобы выйти из дела. И я его не осуждаю.

— Ник… — Она протянула к нему дрожащие руки, но он повернулся к ней спиной.

— Я ухожу, — грубо бросил он. — И если кто-нибудь будет спрашивать, можешь отвечать, что не знаешь, когда я вернусь.

Он скатился вниз по ступенькам. Серена не возражала. Она ведь хотела помочь и считала, что сказала чистую правду про Коринну. Но получилось так, что она сделала все, чтобы провалить пьесу Ника, и этим окончательно испортила их с Ником отношения.

Она прилегла на диван у окна и зарылась лицом в подушку. Глаза у нее сильно болели, но слез не было.

Ник отсутствовал не так уж долго, всего около часа. Серена услышала, как в двери повернулся его ключ, и замерла, прислушиваясь. Сердце у нее бешено колотилось. Странно, почему он так быстро вернулся? Неужели еще что-то случилось? Но Ник ничего ей не сказал, он просто не стал с ней разговаривать, сразу же пошел к своему рабочему столу, достал из ящика блокнот и, положив его перед собой, стал перечитывать пьесу.

Серена украдкой наблюдала за ним. Она догадалась, что это может значить только одно: на этот раз ему придется уступить. И она ничего не могла с этим поделать. Она не могла даже утешить его.

Он работал не отрываясь, сосредоточенно. Прошел час, другой, третий. Серена делала обычные домашние дела, стараясь поменьше шуметь. Лицо Ника со временем становилось все мрачнее и мрачнее. Наконец, он в злобе швырнул ручку на стол.

— Все, больше я ничего сделать не могу! — сказал он с отвращением, как догадалась Серена, не ей, а себе. — Да, гордиться тут нечем. — Он прочитал несколько исписанных страниц и невесело рассмеялся. — Какой же я писатель, если не могу сделать такую мелочь?! Да и вообще, кого интересует автор пьесы? Нет, все лавры получают актеры. А автор так — мальчик за сценой, до которого никому нет дела!

Серена промолчала. Что бы она ни сказала сейчас — это только еще больше разозлило бы Ника.