Уилла знала, что наркотики были не ее, и знала, что дочь обладала шифром к сейфу. Пока ветер и дождь бушевали на улице, Мария рассказала ему о том скандале, который произошел между ней и матерью. Мария поклялась ей, что хранит в сейфе наркотики для другого человека и что больше никогда на свете не будет такой дурой!

Но правда была в том, что Мария уже больше года продавала кокаин половине труппы цирка и отдавала его желающим продавцам на улице так, как будто это были конфетки. Торренс уехал, но сказал матери, что догонит цирк в Теннесси, и ему нужно знать, какова будет его доля. Иначе, вопреки своей милой натуре и хорошему к ней отношению, ему придется сообщить об этом властям.

— Мария попросила совета у партнерши, — сказал Шид.

— Какая партнерша? — удивился Блум.

— Ее подружка, с которой дружила с семнадцати лет.

— Кого вы имеете в виду?

— Некого другого, как Джинни Вард.

Де Люка и Кепьон — детективы, которые с самого начала занимались покушением на Хоуп, — расспрашивали Марию Торренс на третьем этаже в помещении пункта охраны общественного порядка, а в соседней комнате Блум допрашивал Джинни Вард. Ни одной женщине не было известно, что ее подруга находится в соседнем помещении. Им было объявлено, что они арестованы, и если желают, могут вызвать к себе адвоката. Мария Торренс тут же потребовала адвоката. Джинни Варда предпочла отвечать на вопросы без адвоката.

— Мисс Торренс, — сказал Де Люк, — мы бы хотели спросить вас кое о чем, если только вы…

— Да? Что такое? — сразу спросил адвокат.

Его звали Говард Мандел. Он был одним из лучших адвокатов Калузы по уголовным делам. Мэттью всегда говорил об этом. Когда Патриция узнала, что Мария позвонила именно ему, она закатила глаза, зная, что тягаться с ним будет очень трудно. Мандел ждал вопросов, вызывающе упершись руками в бедра, выпрямившись и выставив вперед подбородок. Он пытался нагнать страх на Де Люка и Кепьона, работавших в полиции по двадцать лет. Они уже давно все слышали и видели, и его поза их не могла запугать. Мария блестела глазками и казалась весьма внимательной. На ней был надет рыжий парик и зеленый костюм с туфлями на высоком каблуке в тон костюму. Казалось, Марию Торренс ничто не волнует и не страшит, потому что ее защитник сможет защитить ее от любых опасностей и неприятностей.

— Адвокат, — сказал Кепьон, — вот кассета, которую записал Мэттью Хоуп во время разговора с Питером Торренсом.

— Между прочим, — спросил Марию Де Люка, — вы с ним недавно виделись?

— Мистер Хоуп сейчас находится в больнице, — ответила Мария.

— Минуточку, — прервал их Мандел.

— Я имею в виду вашего отца, — сказал Де Люка.

— Нет, я его не видела.

— Вы с ним не разговаривали недавно?

— Нет.

— Вы знали, что он был в городе?

— Это для меня новость.

— В его записной книжке встреча с вами была записана на час дня в прошлую среду, — сказал Де Люка, а потом добавил: — Извините, адвокат, не хотел вас перебивать.

— Вы закончили? — спросил Мандел.

— Да, сэр, извините.

— Откуда мне знать, что на кассете записано именно это? — поинтересовался Мандел.

— Ну, вам придется поверить мне на слово. Я уверен, вы дадите правильный совет своей клиентке, если считаете, что кассета не настоящая.