Потом попытался думать. Он знал, что все это ему не привиделось. В колодце лежала женщина.

И эта женщина наверняка убита, думал он.

Внезапно он сообразил, что оставил на брошенной колонке отпечатки пальцев.

А его отпечатки есть в полицейском архиве.

Мурелль, мелькнуло в голове. Мурелль все уладит.

Петер Ханссон проехал через Сёвде, на слишком большой скорости, и свернул на юг, к Истаду. Надо вернуться в Мальмё и известить обо всем Мурелля, пускай займется. Человеку из Испании придется пока обойтись без колонок.

Неподалеку от поворота к истадской свалке его поездка закончилась. Когда он дрожащими руками закуривал сигарету, машину занесло, и ему толком не удалось ее выровнять. Она врезалась в забор, снесла стойку с почтовыми ящиками и остановилась. Петер Ханссон был пристегнут ремнем, только это его и спасло – иначе бы он вылетел через ветровое стекло. Однако ж, оглушенный ударом, он сидел за рулем в полной прострации.

Все это случилось на глазах у человека, который косил траву в своем саду. Сперва он бросился через дорогу – посмотреть, нет ли пострадавших. Потом побежал домой, вызвал полицию и вернулся назад, к автомобилю, караулить, чтобы водитель не скрылся. Выпил небось и сел за руль, думал он. Только спьяну и можно потерять управление на прямой дороге.

Через пятнадцать минут из Истада подъехал полицейский патруль. Вызов приняли Петерс и Нурен, сотрудники из числа самых опытных в округе. Убедившись, что пострадавших нет, Петерс вышел на дорогу, регулировать движение возле места аварии, а Нурен вместе с Петером Ханссоном устроился на заднем сиденье патрульной машины и начал выяснять, что произошло. Проба на алкоголь дала отрицательный результат. Водитель казался до крайности перепуганным, но сама авария его словно бы не интересовала. У Нурена даже закралась мысль, что парень не в своем уме. Бормочет какую‑то ахинею насчет водяных колонок, скупщика краденого из Мальмё и заброшенного дома с колодцем:

– Там женщина в колодце…

– Так‑так. Женщина? В колодце? – повторил Нурен.

– Она мертвая, – пролепетал Петер Ханссон.

Нурену вдруг стало не по себе, по спине поползли мурашки. Что он хочет сказать? Что нашел в колодце у заброшенного дома мертвую женщину?

Нурен велел ему сидеть в машине, а сам поспешил на дорогу, где Петерс разгонял любопытных автомобилистов, которые норовили затормозить и поглазеть на происшествие.

– Парень говорит, что нашел в колодце мертвую женщину, – сказал Нурен. – Блондинку.

У Петерса опустились руки.

– Луиза Окерблум?

– Не знаю. Я даже не уверен, что это правда.

– Звони Валландеру, – сказал Петерс. – Прямо сейчас.

Утром 30 апреля среди сотрудников уголовного отдела Истадского полицейского управления царил выжидательный настрой. Ровно в восемь Бьёрк срочно собрал их на совещание. В этот день ему было не до пропавшей женщины – одолевали другие заботы. Нынешний вечер, как всегда, будет одним из самых беспокойных в году, поэтому нужно встретить его во всеоружии.

На совещании речь шла почти исключительно о Стиге Густафсоне. В четверг Валландер и его люди до позднего вечера занимались розысками бывшего машиниста с парома. Когда комиссар доложил о своей беседе с пастором Туресоном, у всех тоже возникло ощущение, что в дознании вот‑вот произойдет прорыв, и они согласились, что отрубленный палец и взорванный дом пока подождут. Мартинссон даже высказался в том смысле, что, наверное, совпадение все‑таки случайное и никакой связи здесь нет.

– Такое ведь и раньше бывало, – сказал он.