| Она как будто больше любовалась синеватым дымком, чем действительно курила; приходилось считаться не только с этой толпой: никогда не знаешь, с кем встретишься! Например, круг, где вращалась Элисон Черрел, - политико-литературный, все люди с широкими взглядами, но, как всегда говорит Майкл, "уверенные, что они единственные люди в мире; посмотри только, как они пишут мемуары друг о друге". Флер чувствовала, что этим людям может не понравиться, если женщины курят в общественных местах. Осторожно присоединяясь к иконоборца, Флер никогда не забывала, что принадлежит по крайней мере двум мирам. Наблюдая все, что происходило вокруг нее, она вдруг заметила у стены человека, спрятавшего лицо за программой. "Уилфрид, - подумала она, - и притворяется, что не видит меня!" Обиженная, как ребенок, у которого отняли игрушку, она сказала: - Вон Уилфрид, приведи его сюда, Майкл! Майкл подошел и коснулся рукава своего друга. Показалось нахмуренное лицо Дезерта. Флер видела, как он пожал плечами, повернулся и смешался с толпой. Майкл вернулся к ней. - Уилфрид здорово не в духе, говорит, что сегодня не годен для человеческого общества. Чудак! До чего мужчины тупы! Оттого, что Уилфрид - его приятель, Майкл ничего не замечает; и счастье, что это так. Значит, Уилфрид действительно решил ее избегать. Ладно, посмотрим! И она сказала: - Я устала, Майкл, поедем домой. Он взял ее под руку. - Бедняжка моя! Ну, пошли! На минуту они задержались у двери, которую забыли закрыть, и смотрели, как Вуман, дирижер, изогнулся перед оркестром. - Посмотри на него - настоящее чучело, вывешенное из окна: руки и ноги болтаются, точно набиты опилками. А погляди на Фрапку с ее роялем мрачный союз! Послышался странный звук. - Ей-богу, мелодия! - сказал Майкл. Капельдинер прошептал ему на ухо: "Позвольте, сэр, я закрываю двери". Флер мельком заметила знаменитого драматурга Л. С. Д., сидевшего с закрытыми глазами, так же прямо, как торчали его волосы. Дверь закрылась они остались в фойе. - Подожди здесь, дорогая, я раздобуду рикшу. Флер спрятала подбородок в мех. С востока дул холодный ветер. За спиной раздался голос: - Ну, Флер, ехать мне на Восток? Уилфрид! Воротник поднят до ушей, папироска во рту, руки в карманах, пожирает ее глазами. - Вы глупый мальчик, Уилфрид! - Думайте, что хотите. Ехать мне на Восток? - Нет. В воскресенье утром - в одиннадцать часов, в галерее Тэйт. Мы поговорим. - Convenu! <Решено (франц.).>И ушел. Оставшись внезапно одна, Флер вдруг словно впервые досмотрела в лицо действительности. Неужели ей не справиться с Уилфридом? Подъехал автомобиль. Майкл кивнул ей. Флер села в машину. Проезжая мимо заманчиво освещенного оазиса, где молодые дамы демонстрировали любопытным лондонцам последнее слово парижских дезабилье. Флер почувствовала, что Майкл наклонился к ней. Если она намерена сохранить Уилфрида, надо быть поласковей с Майклом. Но только: - Не надо целовать меня посреди Пикадилли, Майкл. - Прости, маленькая. Конечно, это преждевременно: я собирался тебя поцеловать только у Партенеума! Флер вспомнила, как он спал на диване в испанской гостинице в первые две недели их медового месяца; как он всегда настаивал, чтобы она не тратила на него ни пенни, а сам дарил ей все, что хотел, хотя у нее было три тысячи годового дохода, а у него только тысяча двести фунтов; как он беспокоился, когда у нее бывал насморк, и как он всегда приходил вовремя к чаю. Да, Майкл - прелесть. Но разобьется ли ее сердце, если он завтра уедет на Восток или на Запад? Прижимаясь к нему, она сама удивлялась своему цинизму. В передней она нашла телефонограмму: "Пожалуйста, передайте миссис Монт, что я заполучила мистера Гэрдина Миннер. Леди Элисон". Как приятно! Подлинная древность! Флер зажгла свет и на минуту остановилась, любуясь своей комнатой. Действительно мило! Негромкое сопенье послышалось из угла. Тинг-а-Линг" рыжий на черной подушке, лежал, словно китайский лев в миниатюре, чистый, далекий от всего, только что вернувшийся с вечерней прогулки вдоль ограды сквера. |
