–Сколько раз в России такое было. Смуты и бунты. Но все налаживалось. И на этот раз все наладится. Хоть и крови будет много.

–Это и страшно, капитан…

***

1 октября конница генерала Шкуро ворвалась в Воронеж. 8-я армия красных была практически окружена, но новый командарм Ратайский (поставленный после смерти Селивачева) и начальник штаба Горчаков смогли вывести основные силы из окружения. Несмотря на то, что часть военачальников и командиров 8-й армии перешли на сторону белых. Это был самый массовый переход командиров к противнику за всю историю гражданской войны на Юге России…

***

Сразу после прихода белых было восстановлено полицейское управление. Ныне оно именовалось Управление Государственной стражи. В город въехал уже назначенный военный губернатор полковник Кальве и отдал приказ призвать на службу всех бывших чинов полиции и жандармерии, которые еще остались в Воронеже.

Но особенно никто из бывших на службу не рвался. Красный фронт ушел совсем недалеко, и никто не был уверен в прочности новой власти. Капитан Васильев через день после занятия города навестил своих товарищей в их каморке.

Он был в новой форме с погонами и аксельбантом.

– Господа офицеры! Вам пора выйти на свободу!

– Капитан? Вы уже преобразились?

–Наши в городе захватили склады с обмундированием. Большевики их не вывезли. На станции полно вагонов с добром. Амуниция, боеприпасы, оружие.

–Разве контрразведка уже в городе?

–Нет. Чего им сюда приходить? Контрразведка 1-го армейского корпуса в Ростове, а контрразведка Добровольческой армии в Харькове. Воронеж, город все еще прифронтовой.

–А что значит ваш аксельбант, капитан?

–Я временно призван состоять при новом военном губернаторе Воронежа в должности начальника Государственной стражи. Мне приказано искать бывших офицеров полиции и жандармерии. И направлять их в Управление Государственной стражи.

–Но ни я, ни поручик не служили в полиции.

–Это ничего. Сейчас и вы пригодитесь, господа. Тем более что сейчас вы состоите в контрразведке Добровольческой армии. Так что прошу вас следовать за мной.

–И что мы будем делать в этом управлении?

–Восстанавливать порядок и законность в городе Воронеж, господа офицеры. Завтра будет объявлен приказ о создании Земской и Городской управы.

–Но в городе постоянно стреляют, – сказал Лабунский. – Мы с капитаном ночью слушаем эту «музыку».

–Казаки Шкуро получили город на три дня. Сами понимаете – право победителя.

–Но это русский город, капитан.

–И что? Здесь до нас были большевики. Казаки своей кровью оплатили право «победителя». Да и людей мало. Как восстанавливать порядок? Военный губернатор трясет меня. А что я могу? У меня с десяток людей. Но, несмотря на это, уже вышел первый номер «Воронежского телеграфа». И через неделю Шкуро дает большой банкет и бал, господа офицеры! Можете себе представить – бал! Вы когда были в последний раз на балу, поручик?

–Когда получил свои первые офицерские погоны и был зачислен в лейб-гвардии уланский полк, – ответил Лабунский.

–Для начала я велю вас переодеть, господа. У меня и парадные погоны для вас найдутся. И знаки нашей Дроздовский дивизии.

–У меня есть при себе свой. Я ношу как талисман, – сказал Лабунский.

–И я тоже, – Штерн достал из кармана красно белый знак с литерой «Д».

***

В газете «Воронежский телеграф», которую презентовал Лабунскому Васильев, было сказано в передовице:

«Добровольческая армия, начертав на своих знаменах лозунг «Единой и неделимой России», стремится к восстановлению в стране правового порядка, к созыву народного собрания на основах всеобщего избирательного права, установления областной автономии и широкого местного самоуправления.