- Ты начебто хотив до туалету, Ромасыку, - холодно сказала она.

Из туалета Роман выбрался в состоянии глубокой задумчивости. Убираясь с траектории мечущейся Янки, Роман тихонько приткнулся у барной стойки и принялся осмысливать – зачем в санузле нужен диванчик? Особенно неприятного гостя уложить ночевать? А если он там в отместку запрется? Роман запустил руку в модерновую стеклянную вазочку, до краев наполненную толстенькими жаренными семечками. Сплюнул шелуху в тяжелую хромированную пепельницу…

- Ой!

Побледневшая Янка растерянно глядела, как он щелкает семечки.

- Что, нельзя, да? – вскакивая, пробормотал смущенный Роман. Он разжал кулак, ссыпая обратно в вазочку шуршащую черную струйку. - Извини, я не хотел! – да, конфуз, не успел войти, и тут же накинулся на хозяйские семечки. Как с голодного краю.

Янка, похоже, еще более смущенная, схватила вазочку с семечками, засуетилась, вроде как спрятать ее хотела. Потом взяла себя в руки, резко плюхнула вазочку перед Романом, так что часть черненьких зерен просыпалось на барную стойку. Роману показалось, что на глазах у Янки блеснули слезы.

- Що ты, звычайно ж можно, угощайся, пожалуйста! – заливаясь почти морковной краской, пробормотала она, - Я просто не думала, що ты любишь семечки.

- Я могу и обойтись, - Роман на всякий случай отступил подальше от злополучной вазочки.

- Нет, ты ешь, ешь, не стесняйся! Ось, не хочешь здесь, с собой возьми, - и она почти силой всыпала горсть семечек в карман его куртки. – Ну, я все взяла, пишлы! – и все еще полыхая ушами, подхватила рюкзак, и явственно изо всех сил стараясь не смотреть на Романа, рванула к выходу, продолжая при этом раздавать приказания в телефон:

- Привезите пакеты прямо сюды и покладить в холодильник! Я не пытаю вас, скилькы це стоит! Доставьте кровь, а до ранку в мэнэ вже буде чим з вамы розрахуватыся!

Окончательно обалдевший Роман поспешил за ней.

- Надо поторапливаться! – вроде отошедший после недавней ссоры Рико ждал их с уже включенным мотором.

- Авжеж! – откликнулась Янка, захлопывая мобильник, - Бо мне з ранку треба ще якись праздничный завтрак для Эдварда сообразить!

Роман просто залез на свое место, и машина опять понеслась по городу. Они миновали запруженные машинами проспекты и выехали на набережную.

- Выйдем здесь, - сказал Рико, останавливая ягуар у кромки тротуара. – Надо осмотреться.

Они выбрались из машины. Ягуар по кошачьи блеснул вслед фарами, словно прощаясь.

Роман невольно поежился:

- Какое здесь все… другое.

По гладкому шоссе, отделенному от реки лишь мокрой землей газона, с ревом неслись автомобили. Сквозь их мелькание видно было как по противоположной стороне набережной, мимо сверкающих витрин магазинов, текут непрерывные потоки прохожих. Но здесь, на тонкой полосе асфальта над самым берегом Днепра, было тихо и пусто. Прямо на воде разлапились полуржавые балки, поддерживающие такой же ржавый, ободранный купол брошенного кафе. Провалившийся асфальт открывал тянущуюся вдоль реки траншею с уложенными в ней толстыми трубами. Трубы обрывались у серого бетонного забора, подножье которого, словно минное поле, было усеяно старыми консервными банками, пластиковыми бутылками и битым стеклом. По верху в два ряда тянулась колючая проволока. Позади забора, на поросшем прошлогодней осокой мысу, чернела пустыми оконными проемами белая громада гостиницы «Парус». Холодные серые волны мерно плескались под выщербленными ступенями недостроенного гостиничного холла.

- А що до мэнэ так и ничого, навить приятненько, - объявила Янка.

Тихонько напевая, она пошла вдоль казавшегося бесконечным забора, обходя пересыпанные мусором щебневые кучи. Высоченная башня гостиницы сперва закрыла небо, потом медленно сместилась вправо, открывая позади себя второй недостроенный холл и скелет электромачты.