Лифт снова дернулся. Тяжесть вернулась. Роман рухнул на пол кабины…

- А-а-а! – лифт опять рванул. Вращаясь и гудя, будто гигантский волчок, теперь он мчался вверх. Центробежная сила расшвыряла Романа и охранника по стенам, вдавила в пластик. Нож и ружье перекатывались по полу. Сквозь непрерывное вращение Роман увидел, как прижатый у панели охранник бездумно тянется к кнопкам…

- Не трогай ничего!!! - перекрикивая пронзительное гудение, заорал Роман.

Сам не понимая зачем, с невероятным усилием, шаг за шагом Роман двинулся к кнопкам.

- Я… иду… я… сейчас… - хрипел он.

Что «сейчас», зачем «сейчас» – будто он знает, что делать? Никто и никогда не приканчивал «лифт в преисподнюю» изнутри!

Лифт перестал вращаться, Роман отвалился от стены и тут же ударился о нее снова – теперь кабина раскачивалась туда-сюда, как гигантский маятник.

Романа снова затошнило. «Вот сблюю сейчас, будет в тебе вонять, как в любом отечественном лифте!» – мелькнула злорадная мысль. Болтанка прекратилась. Романа отшвырнуло от стены с неистовой силой. Избитое тело отдалось острой болью…

Ружье потерявшимся щенком ткнулось в ноги охраннику. Стремительным движением тот подхватил оружие…

- А ну стой! Стой, гад, стрелять буду! – дергая затвор, проорал он.

- Опять? Нашел время… - безнадежно пробормотал Роман, вжимаясь в стену. Одна радость – если этот псих сейчас его пристрелит, «лифту в преисподнюю» достанется лишь Романово мертвое тело.

Но охранник и не думал в него стрелять, он даже не смотрел на Романа. Ружейное дуло металось, шарило по стенам кабины…

- Стой или выстрелю! – палец согнулся на курке.

И только сейчас Роман понял, что угроза обращена к лифту!

- Не стре… - попытался крикнуть Роман.

Поздно. Спусковой крючок дернулся. Пучок огня расплескался по зеркалу, запахло порохом. Словно в замедленной съемке Роман увидел как хищный, похожий на акулу цилиндрик пули впечатывается в прозрачное стекло… Сжимается, сжимается… И словно резиновый мячик отскакивает прочь.

Ударяясь о стены, все набирая и набирая скорость, пуля заметалась по узкой кабине.

- Банг! – отрекошетила от стены, стукнулась об пол, подпрыгнула, ударилась в потолок, снова в стену… У самого уха туго свистнул воздух.

Охранник шарахнулся в сторону, врезался в Романа… Роман рухнул на пол и ему показалось, что с размаху напоролся на торчащий гвоздь… Но откуда здесь… Он посмотрел на свою многострадальную ногу. По штанине расплывалось кровавое пятно. И бешенный мячик пули больше не носился по кабине. Волна острой, пульсирующей боли накрыла его, заставляя скорчиться на полу.

Лифт остановился. Затопляющая кабину ярость схлынула, но Роману все равно казалось, что он будто рыбка в стакане, погружается в стоячую воду – лифт принял решение.

Нахлынувшее со всех сторон чувство абсолютной, непреложной обреченности, неумолимого конца было страшнее и невозможнее всех предыдущих кошмаров.

Роман забился, всхлипывая от вынимающего душу, тошнотворного ужаса, пополз, волоча за собой раненную ногу.

Замаравшая пластик полоска крови исчезла моментально. Лифт равнодушно взирал на человеческие метания, неспособные ни отменить, ни даже отсрочить неизбежное.

- Сделай же что-нибудь!

Роман даже не сразу понял, откуда доносится этот жалкий скулеж.

- Что? – простонал он, оглядываясь на скорчившегося в углу охранника.