Лиза окончательно отстранилась от деятельного участия в сборе яблок и наблюдала. Буквально затаив дыхание. В этом была какая-то магия. Очередная магия этих мест. Сколько видов магии тут присутствует? Человек с давних времен называет магией то, чему не может дать объяснения.

Возможно, завораживающей красоте слаженной работы группы людей, собирающих урожай яблок, имелось рациональное объяснение, но Лиза не хотела его искать. Она просто смотрела и любовалась этим действом, которым ловко, как дирижер, управляла пышнотелая и громкоголосая сестра Акинфея.

Мужчины стали уносить ящики вниз для погрузки на катера.

— Хороший урожай в этом году, — Анна подошла к Лизе. Туман вертелся у ног женщины. — За раз не увезем все. Завтра еще придут ребята. Ты рано встаешь, Лиза?

— Рано.

— Вот и славно. Лис! — звонко окликнула она. Лиза с замиранием сердца наблюдала, как он обернулся к ним. Но смотрел только на Анну. Нежданно-негаданно кольнула ревность. Сестре Акинфея на вид уже за сорок. Но она пышная, цветущая, ни морщинки, яркие серые глаза и грудной смех. Знойная женщина, мечта поэта.

Лиза ругнулась сквозь зубы.

— Лис, вот твой ящик, — Анна легко стукнула носком кроссовки по деревянным плашкам. — Самые вкусные, самые красивые, самые спелые. Сама выбирала.

Лис что-то буркнул из серии «Больно надо».

— Тебе — надо! — неожиданно серьезно отрезала Анна. — Бери и неси в катер.

Лис подошел, все так же не глядя на Лизу, легко, словно невесомый, взял ящик и пошел с ним к тропинке. Ну, надо же. Оказывается, им можно командовать. Оказывается, он может слушать женщину. Лиза, словно завороженная, смотрела, как вопреки обманчивой легкости вздулись мышцы его рук. Почему у нее такое ощущение, что она совершила колоссальную ошибку?!

Гости, они же работники, не стали задерживаться, хотя Лиза предлагала напоить чаем и угостить «чем Бог послал». Но Анна сказала, что путь им предстоит долгий, потом надо будет разгрузиться и заняться распределением яблок.

Капитаны рассаживались по катерам, но перед этим каждый человек подходил попрощаться с Лизой. Кивали, кто-то жал руку, говорили: «Всего хорошего». А Лиза краем уха услышала шепотом сказанное: «А я думал, не будут больше родить матвеевские яблони».

И ее от этих подслушанных слов охватила такая гордость, какую Лиза не чувствовала, даже когда защитила научную работу.

Быть матвеевским яблокам, быть!

Тишина вдруг оглушила. Оказывается, за несколько часов Лиза привыкла к шуму людских голосов, к смеху, к шагам. А теперь — снова тишина. И даже звук моторов уже не слышится.

Лиза опустила голову и посмотрела на Тумана. Он поднял морду и нарушил тишину негромким и утвердительным: «Гав!».

— Ну, хоть так, — вздохнула Лиза. — Пошли.

На крыльце стояли ящики с яблоками, за которыми приедут завтра. Лиза какое-то время смотрела на матово блестящие яблоки, а потом развернулась и пошла прочь от дома.

Сад стоял голый. Сразу будто осиротевший. Когда в нем работали люди, все это выглядело иначе. А теперь сад стоял без яблок. Пустой. Только листьев стало много на земле, кое-где уже и желтые. Скоро осень.

Лиза пошла по саду, то и дело касаясь стволов пальцами. В своем дневнике дед писал, что разговаривает с деревьями. Он всем им дал имена, но Лиза их, разумеется, не запомнила.