– Кого ты привел? – спросил мент по-чеченски, закрыв глаза. – Я его раньше не видел. Он чеченец?

– Нет. Очень хороший специалист. Карабах. Среди наших зовут Микаил.

– А…

– Со Мамед, – сказал по-чеченски один из пришедших боевиков.

– Я Аслан, брат Асламбека Гудермесского. Говори по-русски, мне нетрудно. Знаешь русский?

– Да.

– Хорошо…

Вода расслабляла. Если закрыть глаза, то могло показаться, что вернулось то старое мирное время, когда он не был таким толстым, таким продажным и таким отвратительным сам себе, когда он учился в Ростовской школе милиции и гордился своей формой. А еще у него была девушка Нина, и он хотел жениться на ней, но родители сказали, что так не годится. Он должен жениться на чеченке и продолжить свой род. За него сосватали Фатиму, дочку начальника местного РАЙПО, и на тех харчах он сильно разжирел, и теперь был таким, какой он есть. Тогда же он научился брать взятки: тесть научил.

– На днях вагон пойдет… – сказал, не открывая глаз, мент. – Там бабки для Дагестана. Люди шепнули – арбуз. Две трети надо будет отдать…

Кому отдать – было понятно: русским. Эта война вся целиком крутилась вокруг денег. Да и до войны было… много чего. Вы думаете, что все эти многомиллиардные аферы с авизовками – это все дело рук чеченцев, так, что ли? Ага, держи карман шире. Чтобы все это провернуть, надо было знать коды подтверждения РКЦ ЦБ РФ. А они секретные, и точно не для чеченцев. Дударику от этой аферы обещали треть, но кинули только пять процентов. Тот сильно обиделся – и эта обида в немалой степени повлияла на его намерение отделяться от России, а потом и вести с ней войну. Если обещают треть, а дают двадцатую часть – это даже не неуважение. Это тебя не воспринимают как человека. По этой же причине заинтересованные люди сделали все, чтобы не допустить личной встречи Ельцина и Дудаева. Потому что компромат у Дудаева на многих был просто убийственным.

Так и тут. Шел вагон, напали чеченцы – потому денег нет. А если не отдать две трети – больше таких вагонов не будет. А те деньги, которые ты закрысил, – потом, когда поймают, засунут тебе в очко. Потому что сами деньги ничего не значат, в чеченских горах ими только костер топить. Их надо поменять на валюту и вывезти. Или вложить. А тут без русских никак не обойтись…

Но и треть от миллиарда – очень хорошие деньги. Особенно если они не у тебя в кармане, а, скажем, на счете в БОНИ, Банк оф Нью-Йорк.

– Беретесь или мне других попросить? – обострил мент.

– Поговорим за столом.

– Ну, так что с вагоном? – спросил мент.

– Тебе только бы хапать, – с набитым бараниной ртом сказал боевик.

– Это умнее, чем скакать как козел по горам. Все равно, далеко вы не уйдете. Надо с русскими мириться…

Боевик посмотрел на него.

– Не будь ты братом Асламбека…

– И что бы ты сделал? Если воевать с русскими – откуда брать деньги? У нас даже денег своих нет!

– Напечатаем…

– Напечатаем… – передразнил мент, – как раз туалетной бумаги мало. Так берешься или нет, я не слышу?

– Асламбек тебе привет передавал. А вагон – не до того сейчас. Скоро такой вагон будет…

…

– Мамед тебе скажет…

– Скоро большая акция будет, – сказал Мамед, единственный, кто не пил водки. – Очень большая акция.