|
Помощник управляющего неохотно сообщил Блуму, что женщина по имени Трейси Килбурн имела счет в банке. Помощника звали миссис О’Хара, и говорила она с легким ирландским акцентом. Первая приличная карта, выпавшая следователям после того, как они установили имя погибшей. Блум, естественно, стал задавать вопросы. Но миссис О’Хара сказала, что не может ничего сообщить о счете без судебного постановления. Блум уточнил, что расследует убийство. Миссис О’Хара возразила, что у банков свои правила и традиции. Блум огорчился: ведь это страшно неудобно — по каждому поводу обращаться к судье за постановлением. Миссис О’Хара ответила, что он мог бы выбрать другую профессию, если ему не нравится быть полицейским. Блум высказал уверенность, что добьется постановления, но будет в скверном настроении, когда наконец явится в банк. «Приятного времяпровождения», — пожелала миссис О’Хара и повесила трубку.
Три часа ухлопал Блум на то, чтобы добиться постановления суда. Добравшись наконец до банка, он готов был выложить миссис О’Хара все, что думает о дерьмовой бюрократии, но она оказалась маленькой, совершенно седой леди, напомнившей Блуму его тетю Сару в Минеале, Лонг-Айленд. И, вместо того чтобы громить бюрократию, он принялся извиняться за свою грубость. Небольшая пластиковая карточка на столе миссис О’Хара подсказала Блуму, что зовут ее Бетси. В платье такого фасона и вида, какое вполне могло быть на Лиззи Борден, зарубившей топором мачеху, а затем и отца, миссис О’Хара носила очки без оправы. От нее пахло мимозой. Блум подумал: а не очутился ли он ненароком в девятнадцатом веке? Миссис О’Хара изучала постановление суда с таким видом, словно держала в руках фальшивку. Но в конце концов успокоилась. — Что вы хотите узнать, детектив Блум? — Когда был открыт счет? Миссис О’Хара сверилась с записями. Подобно третьекласснику, прикрывающему свою контрольную работу от соседа, миссис О’Хара прикрывала ладошкой документ, защищая его от Блума. Несмотря на явное сходство с тетей Сарой, Блум проникался к ней неприязнью. — Шестого июля, — сказала миссис О’Хара. — В пятницу, — уточнил Блум, сверившись с собственным карманным календариком. Миссис О’Хара хранила молчание. — На какую сумму? Миссис О’Хара вновь обратилась к документации. — Десять тысяч долларов, — изрекла она. — Сколько сейчас у нее на текущем счету? — Семьсот семьдесят девять долларов четырнадцать центов. — Когда был выписан последний чек? — Боюсь, что такой информации у меня нет, — отчеканила миссис О’Хара. — А где могла бы затеряться такая информация? — спросил Блум. — В нашем министерстве. Все же, что есть у меня, — это сведения, относящиеся… — Мне нужен список всех выплат по счету, начиная с его открытия и до последнего выписанного чека, — потребовал Блум. — К сожалению, банк не может снабдить вас такими сведениями, — отрезала миссис О’Хара. — Без разрешения вкладчика. — Миссис О’Хара, — сказал Блум, вскипая и тщательно выговаривая слова, — мы не будем просить разрешения у вкладчика. Потому что вкладчиком является мисс Килбурн, а она мертва. Она убита, миссис О’Хара. Вот почему я здесь, миссис О’Хара. Я пытаюсь найти того, кто убил ее, миссис О’Хара. — Что ж, у вас своя работа, у меня своя, — ответствовала миссис О’Хара. — Но у нас есть постановление суда, — заметил Блум. — Предлагаю вам взглянуть на него еще раз. |
