Назовите вашего любимого пирата.

    Появилось ощущение какой-то ласковой шизофрении; даже для меня, считавшего себя искушенным в таких вещах и имеющим некоторую закалку и устойчивость ко всему иррациональному, это было чересчур. Ну, допустим, капитан Блад - и что?..

    Античность или Средневековье?

    Керлинг или бокс?

    Шанель или Зайцев?

    Муа-муа или джага-джага?

    Подчеркните словосочетание, которое кажется вам лишним: газовая рука, шершавое небо, благоуханное колесо, откровенный олень, опасный огурец, отважный пылесос…

    «Обкуренный составитель анкеты», - написал я поверх напечатанного текста, с раздражением перелистнул страницу и уперся взглядом в вопрос 119. Прочтя его, я понял, что надо мной издеваются. Готов поспорить, это Крекер порезвился.

    Вопрос 119 звучал так:

    Кронкл титч блабцы вор шотту?

    И, несмотря на очевидный идиотизм ситуации, я не поленился взять ручку и вписать: «Длу-длу пер кош».

    Захлопнул папку и налил себе еще кофе. Распирала злость - на психа Крекера, на слабака Серебренникова, на рыцаря коньячной бутылки Горинца, на безмозглых тинейджеров под окном, на истеричку Поддубную, ясноглазую девочку-убийцу Венди и мою добрую простодушную валькирию Надьку… Злость вперемешку с досадой. Я скосил взгляд на валяющуюся на полу гардину и вздохнул.

    В коридоре запищал телефон. Звонил Серебренников.

    -  Я же предупредил, что задержусь, - прорычал я вместо приветствия.

    -  Э-э, - выдала трубка. - Я только хотел поторопить вас с анкетой, мне бы к полудню уже все отправить…

    -  Пошли Мефистофеля к ешкиной матери в урановую шахту; ты сам-то читал, что они прислали?

    -  Да, я все заполнил уже.

    -  И на вопрос сто девятнадцать ответил? - издевательски спросил я.

    -  Я на все ответил, - обиженно буркнул Серебренников.

    -  Не сочти за труд процитировать свой ответ.

    -  Что, прямо сейчас?

    -  Давай, давай, сейчас.

    -  Подождите, я найду…

    В трубке пошуршало, послышался горестный вздох, какие-то щелчки, и наконец он выдал:

    -  Тут была опечатка какая-то, и я написал, что не понял вопрос.

    -  Зачитай-ка мне опечатку, Серебренников.

    -  Вы серьезно?

    -  Читай давай.

    -  Бо… неке… кипача… пи о. Все, и вопросительный знак. У вас такая же фигня?

    Я помедлил с ответом.

    -  Нет, - сказал я, - у меня написано: «Любите ли вы жареный лук?»

    -  А-а, - мне показалось, он заулыбался, - тогда и я поправлю, напишу «да».

    -  Не правь ничего! Отошли как есть…

    -  Да-а? - протянул он разочарованно. - Ну ладно.

    -  Все, отбой. Скоро буду. Принесу тебе анкету, не переживай.

    -  Спасибо!

    -  Ага. Бывай.

    Я вернулся к столу. Что-то во время нашего разговора странным образом прояснилось. Я не мог сформулировать это чувство словами. Вдруг представилось, что я стал героем анекдота про мужика, который пришел наниматься в ЦРУ.