Впрочем, его и тогда не послушали. Семенов, торопясь поскорее избавиться от беспокойного лозоходца, устроил ему аудиенцию у авторитетного психиатра, и тот облегчил нам жизнь, поставив Вергилию диагноз, несовместимый с дальнейшей работой на благо советской власти. Однако будущее показало, что предсказания его странным образом совпали с сюжетом естественного исторического процесса. Едва ли можно было обвинить создателей башни-кукурузы в гибели Советского Союза, но прав Вергилий оказался в одном: строительство надо было остановить еще тогда. И не ради мировой чакры и чистоты звучания божественных струн, а ради народных денег, которые зловещая «свечка» годами всасывала в свою бетонную утробу, куда там черной дыре.

    Метро тоже стало долгостроем, прославившимся далеко за пределами края. Даже шутку сочинили про то, что его в Красноярске не строит, а ищут. Новосибирцам вот посчастливилось - они свое нашли, а нам все как-то не везет.

    Маленькая подземная база появилась у нас еще при Семенове. Именоваться громким еловом «полигон» она - точнее, ее обновленная и улучшенная версия - стала уже в новейшее время, после появления в команде Замалтдинова, который и проделал основную работу. Проект подготовили в ведомственном НИИ, а Мефистофель одними ему известными способами выбил для оборудования полигона деньги.

    -  Голиков! - рявкнул я над ухом дежурного, который безмятежно читал на рабочем месте какую-то газетенку.

    Газетка парила в воздухе в десяти сантиметрах от пульта и при звуках моего голоса с мгновенным хрустом сжалась до размеров яблока. Долговязый молодец Голиков мигом подскочил и расправился по стойке «смирно».

    -  Чего расслабился?

    -  Так тихо же все, - промямлил дежурный, не выказывая ни малейшего стыда.

    -  Какие-то малолетние Ван Гоги нам за ночь забор расписали под хохлому; у нас камеры наружные на что? Ты тут сидишь на что? Хоть раз поймал бы за ухо и… Телекинезом пугни их, что ли. Распустились совсем.

    -  Так точно, будет сделано, - послушно моргнул Голиков.

    -  Лампочку в камере ввернули?

    -  Никак нет. - Дежурный отвел глаза. Скомканная газетка незаметно нырнула под стол.

    Я поднял взгляд на монитор - темнота. Та-ак, Столбуну как минимум выговор.

    -  Я по инфракрасному за ним присматривал, - не глядя на экран, махнул рукой Голиков.

    Я перевел взгляд туда, куда указал его худой палец.

    Расплывчатое красно-желтое привидение сидело с воздетыми руками на невидимой кровати. Руки тянулись к другому яркому фантому - тот, ссутулившись и опустив голову, стоял в полуметре от Чревовещателя.

    -  Кто это у него? - поинтересовался я. - Медведев, что ли?

    Голиков дернулся к монитору. Щелкнул регулятором звука.

    -  …возьми это, спрячь в карман, - послышался голос Бенарда.

    Не Медведев, спохватился я, силуэт женский… это же… - Голиков! Убью гада! Тревогу врубай, всех в камеру - Белоснежку брать живой!

    Венди

    Во сне я очутилась рядом с Отто.

    Все время нашей разлуки я мечтала о таком сне, но, как назло, все эти месяцы видела по ночам что угодно, только не сюжеты, связанные с цирком. Даже моя память уничтожала улики.

    А сегодня… будто сорвалась какая-то предохранительная пломба и все преграды пали.

    -  Привет, - сказала я ему в темноте.