— Ну, что уставились, дуболомы? Кастрюли поотворачивать?

Это был уже не мандалорский, но и не базик, причём, говорила она немного странно, не совсем так, как бреганцы.

— Нет, мэм, — от неожиданности ответил Кузим. — Не надо, мэм.

— Бедолага, — на лице девушки появилось сочувственное выражение. — Брег, Дальна, Батаев?

— Брег.

— Этот нас не продаст? — она покосилась на второго штурмовика, влёт определив, что тот не понимает ни слова.

— Нет, мэм, хороший парень, тупой только слегонца.

— А, ну, это не страшно, тупому строем ходить легче. Как же ты умудрился загреметь?

— С деканом факультета повздорил, мэм, — честно ответил Кузим. И, в свою очередь, спросил: — А Вы откуда родом?

— Да я так, с боку-припёку. Дедушка у меня с Батаева. Как служба?

— Особо жаловаться грех. Место спокойное, на войну не летаем.

— И то хорошо. Кормят как?

— По-всякому, — уклончиво сказал Ятровка.

— Ясненько, как обычно, то есть, — понимающе кивнула девушка. — Сменишься – приходи сюда, я тебе и твоим ребятам пожрать соберу.

— Спасибо, мэм.

— А сейчас извини, дела.

Мандалорианка удалилась, а напарник, простоватый крестьянский парень с Таанаба по фамилии Ониксон, спросил через комлинк:

— Ты откуда их язык знаешь?

Ятровка покосился на него. Пару секунд подумав, решил, что лекция на языковую тему может затянуться, пошутил:

— У меня первый муж двоюродной тётки был оттуда.

— А-а. Круто, — на полном серьёзе воспринял это Ониксон. — Ты, наверное, в него такой смекалистый.

М-да, что тут скажешь? "Ваша свинья пестра нашей свинье сестра, по всему выходит, и мы родня"? Кузим только плечами пожал и промолчал. А вечером сразил сослуживцев, принеся в казарму целую котомку разносолов.

— Откуда такая роскошь? — изумился отделенный.

— А, земелю в ангаре повстречал, вот она мне собрала, — небрежно ответил гордый Ятровка.

— У рядового Ятровки, оказывается, дальние родственники на Мандалоре, — тут же сообщил туповатый Ониксон.

— Типа да? — поднял брови Торбух.

— Да не, у неё просто предки арийцы, — отмахнулся Кузим.

— Странные вы ребята, — покачал головой сержант. — В одном городе морды друг другу бьёте, а за пол-Галактики встретитесь – "yo, zemelya!" и обниматься.

— Так на чужой сторонке рад своей воронке, — процитировал Троец. Почему именно воронку, а не топор, например, или лопату, использовали в этой поговорке, никто уже не помнил, но, должно быть, у предков на то были какие-то причины.

Попировать отделению удалось и на следующий день, когда Ятровка принёс от землячки пакет с фруктами. Но на этом всё и кончилось. Зеленоглазая мандалорша ночью улетала со станции, и кто знает, встретятся ли они когда-нибудь ещё? Хотя, Галактика, она обычно маленькая и тесная, может, и да.

Через неделю после отлёта мандалоров состоялось последнее заседание трибунала по Гвори. Оставшиеся подследственные получили свои сроки и были отправлены к месту отбывания. Впрочем, тюремный блок не то чтобы опустел совсем, теперь сюда привозили штатских государственных преступников, а агентов Службы Безопасности на постах внутри блока постепенно заменяли сотрудники Департамента Юстиции.