Следствие по делу флотских с Гвори, судя по всему, продолжалось. Несколько раз прилетали высокие чины – об этом тут же становилось известно всем, поскольку караул для встречи и проводов выделялся из штурмовиков. Величину "чина" легко было определить заранее по размеру караула – полурота, рота, две. Однажды в ангаре выстроили четырьмя каре весь Второй батальон, и никто из стоящих в строю особенно не удивился, когда из челнока на палубу ступил сам Таркин. Влиятельного моффа знали все. Его суровое худое лицо нередко мелькало в выпусках имперских новостей, ежевечерне просматриваемых в казарме в обязательном порядке. Встречающее начальство заметно нервничало. Третьего дня в тюремном блоке произошёл неприятный инцидент. Повесился заключённый офицер. Очень быстро выяснилось, что ему помогли, и теперь на лицах начальника базы и командира их полка явственно читалась тревога: не поторопились ли они казнить сокамерников и дежурного надзирателя – агента ИСБ, отвечавшего в ту ночь за порядок в секции? Вдруг именно из-за этого прилетел Таркин? А с ним – существо в чёрном с тонкой красной отделкой плаще Инквизитора. Троец разглядывал постные лица и бегающие глаза начальников не без злорадства: он-то в простую поспешность не поверил ни на секунду. Фамилия убитого была Холнаби…

Контр-адмирал и полковник приблизились к моффу, представились. Тот задал несколько вопросов, затем отдал какое-то распоряжение. Адъютант поднёс к губам комлинк. И буквально через десять секунд из "коробки" выстроенных чуть в стороне офицеров трусцой выскочил майор Шевв. Мофф, тем временем, двинулся к выходу во внутренние коридоры и сделал ему знак "следуйте за мной". Позеленев, Шевв потрусил в кильватере Таркина. Похоже, кое-какие грешки он за собой чувствовал и ожидал серьёзных неприятностей. По другую руку от моффа двигалось существо в плаще. По размашистой, но плавной походке было понятно, что личный представитель лорда Вейдера – женщина, притом нестарая. Интересно, какого вида? Имперский антропоцентризм каким-то волшебным образом не распространялся на высшую номенклатуру, хуманы при Императоре и Лорде служили с тем же успехом, что представители базовой линии человечества. А женщины – с тем же успехом, что мужчины.

Дальнейшее Троец и Швах узнали от Кузима Ятровки, того поставили у дверей временных апартаментов моффа. Таркин и Шевв, лицо которого имело уже какой-то серо-зелёный оттенок, вошли в кабинет. Подтянутый пожилой капитан в мундире корпуса штурмовиков, но не из местных, закрыл за ними дверь и скрылся в боковой комнатушке, возле дверей которой и стояли друг против друга Ятровка и другой солдат. В коридоре остался маяться лишь техник-лейтенант Чичвандерс, бледный, как умбаранец. Кузим старался не трястись от хохота, наблюдая за его поведением. Он то принимался мять одной рукой другую, то теребил по очереди уши, отчего они начали приобретать оттенок сигнальных фонарей боевой тревоги, то дёргал полы кителя. И топтался, топтался на месте, громогласно скрипя сапогами. Прошло примерно полчаса, точнее Кузим не догадался засечь, хотя часы вот они, в очках шлема, и Чичвандерс извёлся совсем. Арестовал Таркин его босса, что ли? Ятровка тоже готов был подумать именно так, но всё неожиданно повернулось совсем иначе. И гораздо грустнее, чем рассчитывал Кузим.