«Пригласили меня в райком. Не хочу ли работать в райкоме? Я не хотел. Уговорили. И тут судьба взяла меня за руку…» Райком партии находился в том же квартале, где Арктический и Антарктический институт. Встретился Валентин с директором института, Трешниковым Алексеем Федоровичем. Стал помогать ему набирать в экспедиции трактористов, радистов, поваров из ленинградских ресторанов.

«Вижу, в экспедициях не боги горшки обжигают „Возьмите меня…“ Трешников записал что-то в книжечку. Через неделю задание: „За год освоишь профессию магнитолога – возьмём в Антарктиду“. Освоил. Взяли…»

С той же пристани уходили корабли в Антарктиду. Так же сверкали медные трубы. Так же колыхалась толпа провожавших. Только на этот раз Валентин был на палубе корабля. Даже адмирал-дядя крикнул: «Завидую! Ты первым из наших пересекаешь экватор».

А потом все было, как рассказывали старые моряки. Вода, вода. Альбатросы. Экватор. Чужие корабли. Порт Кейптаун. «Ревущие сороковые» широты… «Как мальчишка дежурил на палубе – ждал первого айсберга. По льдине к кораблю бежал любопытный пингвин. Хотелось спрыгнуть и бежать навстречу пингвину. Остановились вдали от берега. Прилетел из Мирного маленький самолет, сел рядом с кораблем забрать посылки и письма. Упросил летчиков взять на борт – хотелось первым топнуть ногой на льду. Бегу вот к этому „магнитному цеху“, встречает незнакомый парень: „Ну, старик, еле дождался. Давай сразу принимай зеркала и всю остальную музыку. Надоело – вот так!“ „Как Антарктида?“ – спрашиваю. „Увидишь“. Увидел…»

Таков путь в Антарктиду у человека-романтика. О Валентине я рассказал не потому, что он лучше других. Просто хорошо встречаться с людьми, которые остаются верными мечте своей юности.

Кают-компания четыре раза собирает нас вместе: завтрак, обед, ужин, кино. Приходим мокрые от пота и снега. Вешаем на крюки кожаные доспехи – и за столы. Шесть человек за столом. Рождается что-то вроде застольной дружбы.

Вот первый застольный товарищ Вася Кутузов. Он повар. И, как все повара, за стол почти не садится:

– Ну как, ребята?..

Это значит – Вася знает сегодня цену котлетам и пришел пожинать лавры. Но ребята настроены пошутить:

– Вась, а ну покажи подошву!

Доверчивый Вася поднимает сапог.

– Ну, так и знал: подошву сготовил. Разве это котлеты!

Большей обиды нельзя придумать. Вася со стуком бросает ложку и уходит на кухню. Сейчас на кухне будет громкий, на всю столовую, разговор о том, какие хорошие ребята были на дизель-электроходе «Обь». Что ни сготовишь – все хорошо. Васю Кутузова уговорили остаться в Антарктиде, когда он пришел на «Оби» в качестве главного кока. Вася отпустил шикарную бороду и, когда снимает халат, очень похож на попа из небогатого деревенского прихода. Его искренне любят и шутят потому только, что надо ж над кем-то и пошутить.

У повара ко мне особое отношение. Обязательно сядет рядом, поставит компот.

– Пишешь?

– Пишу, Вася.

– Да-а… Я вот тоже пару мемуарчиков жене написал…

Вася приготовил два письма для жены. Но хочется ему как-нибудь по-особенному назвать описание антарктической жизни. Тут и подвернулось словцо – «мемуары».

– Ты мне скажи, тезка, как это сделать, чтоб принимали в газету заметки? Чтоб написал – и сразу приняли?..

Вася признается: уже три раза, возвращаясь из плавания, робко ходил в газету.

– Понимаешь, прочтут – и: «Нет, не подходит. Ты, – говорят, – просто пиши, не по-газетному…»

Вася чувствует: в нашем газетном деле есть какая-то тайна.