|
Джексом знал, что слова Ф'лессана ни к кому в отдельности не относились, но замечание насчет Нитей больно разбередило его душевные раны… – Уж этот Ф'лессан, – на ухо Джексому сказала Менолли. – Готов прыгнуть выше головы, чтобы только не отстать от родителей., – Ив синих, как море, глазах девушки заплескался смех. – Нет, правда, об этом стоило бы спеть! – И вздохнула: – Увы, он не Ф'лар и не Лесса, так что вожаком ему не бывать. Но храбрец, каких мало, и сердце у него золотое . Ладно! Пошли поможем разносить еду! – Действительно, давай что нибудь делать, – хмыкнул Джексом, и Менолли понимающе улыбнулась. “Наверное, обе точки зрения имеют право на жизнь, – решил юный владетель, принимая у какой то женщины тяжелый поднос с дымящимися мясными колбасками. – Надо будет хорошенько об этом поразмыслить…" Кухня Главной мастерской кузнецов не ударила лицом в грязь: сочные мясные колбаски соседствовали с горячими рыбными шариками и бутербродами, увенчанными знаменитым сыром, которым славились фермы Плоскогорья. Напоследок в двух больших котлах внесли свежий кла. Старшие владетели и Мастера держались с Джексомом вежливо и сердечно, заботливо спрашивали о здоровье Рута и Лайтола. Но Джексом заметил: охотно обмениваясь с ним шутками, они тем не менее упорно не желали обсуждать теорию Вансора. “Наверное, – подумал он не без цинизма, – они просто не поняли, о чем говорил Вансор, и не хотят обнаруживать свое невежество перед юнцом вроде меня! – Джексон вздохнул. – И когда только они сочтут меня равным себе?.." – Джексом, хватит дуться. – Ф'лессан схватил его за рукав. – Иди сюда, я кое что тебе покажу! Полагая свой долг исполненным, Джексом опустил поднос на стол и следом за другом вышел наружу. Дурашливо улыбаясь, Ф'лессан зашагал через двор. Потом остановился и указал на крышу Мастерской. Зал кузнецов был обширным строением с крутой, прихотливо выведенной шиферной кровлей. Серый шифер, впрочем, был покрыт многоцветным, шевелящимся, щебечущим живым ковром: огромная стая огненных ящериц чирикала, гудела, попискивала и жужжала, явно занятая серьезной беседой. Джексом не удержался от смеха – в самом деле, пародия на обсуждение, проходившее внутри, была уморительная. – Вряд ли все эти ящерицы явились вместе с гостями, – сказал он подошедшей Менолли. – Или, может быть, вы раздобыли еще кладку другую? Смеясь и утирая выступившие слезы, Менолли заявила, что она тут решительно ни при чем. – У меня только десять, и те часто улетают по своим делам, иногда даже на несколько дней. Я думаю, моих тут не более двух, не считая Красули, моей королевы. Она меня никуда одну не пускает! А вообще то, – и девушка посерьезнела, – они, кажется, превращаются в проблему. Нет, я не о моих – своих то я приучила вести себя прилично. Но эти… – И она кивнула в сторону живого ковра. – Я к тому, что файры – ужасные сплетники. И я думаю, что большинство из сидящих там на крыше не имеет никакого отношения к гостям. Их привлекли драконы, в особенности твой Рут. – Куда бы ни прилетели мы с Рутом, там сразу же собирается стая не меньше, – нахмурился Джексом. Менолли посмотрела на край долины, где рядом с тремя другими драконами грелся на солнышке Рут. Рута окружала обычная свита – целое Крыло, если не два, огненных ящериц. – Он не возражает? – спросила Менолли. – Нет, – улыбнулся Джексом, готовый простить другу любую причуду. – По моему, ему даже нравится. Они его развлекают, когда я куда нибудь ухожу по делам. Он говорит, у них на уме всегда полно удивительных и занятных картин. Он любит смотреть. Иногда, правда, они ему надоедают. Он говорит, порой они очень уж увлекаются. – Как это? – усомнилась Менолли. |
