|
Но тут со скал протрубил сперва Мнемент, а затем и Рамота. – Они согласны со мной, – негромко сказал Н’тон. Ф'лар покачал головой и убрал со лба упавшую прядь. – Но, Ф'лар, Джексом вполне заслуживает звания всадника, это же очевидно, – присоединился к Н'тону коричневый всадник. – Если уж на то пошло, решение должен вынести Вейр, а вовсе не владетели. И потом, Рут – бенденский дракон! – Вот именно: все дело в ответственности, – хмуро глядя на двоих всадников, сказал Ф'лар. Потом поднял глаза на Джексома. Тот не особенно хорошо понимал, о чем все говорят, ясно было лишь то, что решалась их с Рутом судьба. – Ладно, – сдался наконец Предводитель Бендена. – Ладно, пускай учится летать в Промежутке. Ведь если ему запретить, он обязательно попробует сам,. А, Джексом? Или в твоих жилах не руатская кровь? – Д да, Предводитель?” – Джексом не смел поверить в свое счастье. – Нет, Ф'лар, Джексом не станет пробовать сам, – странноватым голосом проговорил Н’тон. – Видишь ли… похоже, Лайтол кое в чем перестарался… – Объясни, – коротко велел Ф'лар, но Ф'нор предупреждающе вскинул руку: – Тихо вы… Лайтол сюда идет. Управляющий вежливо раскланялся со всеми и обратился к Джексону: – Не угодно ли тебе, владетель Джексом, отвести своего друга в вейр и присоединиться к нам в зале? Его щека задергалась в тике. Быстро повернувшись, он зашагал прочь. “Если бы он хотел мне что то сказать, он сказал бы это сейчас”, – глядя в широкую спину опекуна, с горечью подумал Джексом. Н’тон снова хлопнул его по колену и, поймав взгляд мальчика, заговорщицки подмигнул: – Ты славный парень, Джексом. И всадник что надо! И ушел вслед за Ф'ларом и Ф'нором. – Послушай, Лайтол: не случится ли так, что по случаю нынешнего столь знаменательного происшествия на столе нечаянным образом появится бенденское вино? – долетел через двор голос Мастера арфистов. И Лесса, смеясь, спросила его: – Кто отважится потчевать тебя чем нибудь иным, Робинтон? Друг за дружкою гости поднимались по ступеням и исчезали за дверью. Огненные ящерицы, пронзительно щебеча, всей тучей спикировали вниз и стрела за стрелой ринулись внутрь холда, едва не зацепив крыльями долговязого Робинтона. Это зрелище снова развеселило Джексома, направлявшегося вместе с Рутом к их общему жилищу. Подняв глаза, он увидел, что зрители покидают облюбованные окна. Он всей душою надеялся, что Дорс и его компания видели каждую подробность его полета, оценили рукопожатие Ф'нора и то, как он, Джексом, на равных беседовал с троими величайшими всадниками Перна. Да, теперь Дорс крепко прикусит язык: ведь Джексому скоро, совсем скоро разрешат летать в Промежутке. Вот уж чего Дорсу и во сне присниться не могло! А если честно, и самому Джексому – тоже. Нет, каков все таки Н'тон! Честно, Дорс не просто прикусит язык, а, пожалуй, прямо проглотит!.. В ответ на подобные мысли раздалось самодовольное воркование Рута. Войдя во дворик перед старым амбаром, дракон опустил левое плечо к земле, помогая Джексому спешиться. – Теперь мы можем летать, – сказал ему Джексом. – Теперь мы всегда сможем улететь прочь отсюда. А потом мы научимся летать в Промежутке и будем путешествовать по всему Перну, куда только пожелаем. Ты чудесно летал, Рут! Чудесно! Только не сердись, пожалуйста, что я так неуклюже стукнулся о твои гребни. Я знаю, я плохой еще всадник. Но я научусь, обязательно научусь! Вот увидишь! Вслед за Джексомом Рут вошел в вейр: глаза довольного дракона переливались яркой синевой. Там Джексом смел с ложа Рута пыль, чешуйки и пушинки от шкуры, скопившиеся за ночь на камне. – Ты замечательно летал. |
