– Я могу перенести тебя к последней ступеньке, – предложил бог.

«До чего же странно, – в очередной раз подумал Айлантри, – что к нему вернулся разум. Рейнен, такой умный и знающий так много, впустил его в себя и породил полоумную тварь, которую Судией называли только из трусости. А крылан словно был создан специально для того, чтобы сделаться вместилищем Духа Закона и позволить ему наконец-то явиться в достойном виде. До чего же любопытная задачка…»

Вслух он проговорил:

– Знание, полученное таким простым способом, приведет лишь к беде.

– Даже если сам Бог Справедливости на твоей стороне?

– Да, – уверенно ответил Айлантри. – Дорога к знанию обязана быть длинной. Надо пересчитать ступеньки – может, временами собственной спиной и ее окрестностями, – износить не одну пару башмаков, обзавестись мозолями, съесть пуд соли, изгрызть все зубы о гранит и все такое прочее. А еще ночами, после долгого пути, нужно лежать без сна, глядя на звезды, и вспоминать увиденное днем. Каждая мелочь может оказаться важной.

– О, да ты поэт, – саркастически заметил Дух Закона и опять взмахнул крыльями. – Ничего, что тут нет ни неба со звездами, ни пейзажа, который можно вспоминать по ночам? Только тьма и ступеньки.

– Я пошутил, – признался Айлантри. – Но переносить меня туда все равно не надо. Я сам спущусь, когда буду готов.

– Когда передашь обязанности старейшины кому-нибудь другому.

Он тяжело вздохнул:

– Мне обещали, что Совет скоро примет решение. По правде говоря, они ведут себя очень странно. Как будто им нравится, что во главе воронов – да и Росмера покамест – стоит нарушитель запрета.

– Умный, скромный и добрый нарушитель, – сказал Дух Закона. Айлантри покраснел. – Тот, в ком они видят связующее звено между прошлым и будущим. Тот, кто применил магию полужизни к себе самому, а не к какой-нибудь невинной жертве. Ну и не будем забывать о приятельских отношениях с Богом Справедливости…

Тщеславия богу было не занимать. Айлантри Корвисс, самый молодой за всю историю клана старейшина воронов, тихонько рассмеялся, а потом внезапно хлопнул себя по лбу:

– Совсем забыл! Прежде чем спуститься, я получил письмо для Джа-Джинни. От какой-то женщины, которая недавно прибыла в город и хочет с ним встретиться.

– Как ее зовут? – раздалось сзади. Голос изменился.

Айлантри повернулся: на него нетерпеливыми бирюзовыми – не черными – глазами смотрел крылан, протягивая руку за письмом.

– Джайна, – сказал Айлантри. – Фамилию мне не назвали.

Когда крылан сломал печать и развернул лист, изнутри выпало вложенное в письмо белое перо и, вырисовывая в воздухе изысканные круги, скрылось во тьме непознанного – там, куда уходила лестница.

~Лейстес~

Он, конечно, весьма удивился, когда оказалось, что в городе пиратов всех вновь прибывших не выпускают с причала, пока не впишут имя каждого в толстенный журнал. Алесса встревожилась и так крепко сжала его руку, что пришлось ее обнять и поцеловать в макушку, а потом долго-долго шептать на ухо ласковые слова. Собственное беспокойство он тщательно скрывал, как и угрызения совести. Выходило так, что он подвел эту девушку, которая, рискуя собственной жизнью, три месяца выхаживала его после ранения. Она последовала за ним, она покинула Облачный город – да, там сейчас жизнь пошла нелегкая, но разве человек в здравом уме может покинуть древнюю столицу Империи, пусть даже распадающейся на глазах, и переселиться в город пиратов?

Да еще и с бывшим пиратом?

С другой стороны, любовь и здравый смысл – вещи несовместимые.