Нужно было что-то грандиозное.

Сельмурзаев, человек, имеющий высшее техническое образование, выполняя свои депутатские обязанности, наткнулся на информацию о секретной разработке в «Снежанске-11» — активных трансформерах. Вещество безобидное, не выявляемое с помощью счетчика Гейгера, его можно спокойно перевозить в дорожных сумках без риска облучения. Но с помощью нехитрых манипуляций оно превращается в сильно радиоактивный порошок. При попадании в легкие — пятидесятипроцентная вероятность рака легких и летального исхода. А при больших дозах — лучевая болезнь. Мечта воина джихада! Захватывающие перспективы! Порошок активизируется. Распыляется над Москвой. Одновременно травится водоканал. Предусматривались еще некоторые сюрпризы. Все это сопровождается галдежом в России и Европе. Наиболее отработанная часть сценария — правозащитные организации, свободная пресса, комиссии Евросоюза. Грозные требования немедленно начать улаживание споров политическими методами, поскольку военного решения вопроса не существует, а борьба с бандитами ведет лишь к эскалации конфликта. Доводы известные, обкатанные не раз. Результат — Россию ставят на колени. А если заартачится, все равно пинок получит хороший.

В качестве основного исполнителя был выбран известный мастер террористических многоходовок Рамазан Актов, больше известный как правая рука бессмертного колченогого отца чеченского террора Муртазалиева. В столицу выдвинулись рядовые исполнители. Разместились здесь и терпеливо ждали обещанных взрывчатки и изотопов. Пятеро из них готовы были ошахидить-ся — принять мученическую смерть за веру. Остальные рассчитывали выполнить работу и уйти, сорвав хороший куш. Сам депутат Сельмурзаев адресов боевиков не знал. Аюпов счел за благо не посвящать его в такие подробности — береженого Аллах бережет. Депутат оказывал поддержку деньгами, информацией и кое-какими ресурсами.

— Сколько, по расчетам, должно было погибнуть мирного населения? — спросил Глеб.

— По приблизительным оценкам от трех до пятидесяти тысяч, — глаза депутата были полуприкрыты, слова звучали отстранение, скрипуче. Пленник был похож на механическую куклу, у которой кончается завод и проржавели пружины. — Перед терактом чеченцы и дружественно настроенные лица будут предупреждены. Не все, только самые ценные…

— Какими соображениями могут быть оправданы подобные жертвы среди мирного населения?

— Для вас это мирное население. Для нас — никто. Чужая вера, враждебный нам образ жизни. Враг, который подлежит уничтожению, кроме детей младше пяти лет и стариков, которые не могут рожать детей, но могут еще работать, — слова текли без задержки, как будто отрепетированная не раз речь.

— Как по писаному шпарит, мерзавец, — хмыкнул Глеб.

— При психосканировании легко выплывают на поверхность глубинные подсознательные маркеры. Они — следствие социального зомбирования. Тут и религиозные, и бытовые постулаты, и неписаные законы племени, в общем, тот самый пресс, которым с детства у человека подавляется личность и трансформируются морально-нравственные оценки. Он не принял эти истины на веру после долгих размышлений о смысле жизни. Они вбиты в него, — пояснил Доктор.

— Понятно, — кивнул Глеб.

— Особенно мощные маркеры оставляет идеология мусульманского фундаментализма, будто специально созданная для зомбирования.