— Один кочегар на четыре ставки не справляется… — раскладывал огорчение по деталям дир. — Все старье, на угле, женщину на тачку не возьмешь… а дворником — работать надо, зимой каждый день территорию убирать. Если вам это подходит — то считайте, что повезло: вовремя.

Улыбка кандидата была сочтена за туманное пренебрежение.

— Служебная жилплощадь, — подсластил он. — У вас с жилплощадью как? Лимитная прописка. Да, вы москвич? Решайте. У нас учительницы по совместительству уборщицами работают, еще спорят за эти ставки. Полы протерла — и как за пять уроков… никаких тебе проверок тетрадей и нервотрепки.

Старомодные часы с маятником в форме серпа захрипели и бомкнули.

В коридоре загрохотало и захлопало.

— Когда приступать? — спросил Кирилл.

Директор пожал плечами, сумев вложить в этот неопределенный жест одобрительное и даже дружеское выражение:

— Как обычно — вчера.

— Но в таком случае у меня к вам есть еще одна просьба…

8

Проститутка была тощая, юная и даже милая. Скорее всего она походила на побитую бедными заботами и закаляемую ими же студентку техникума. Дитя рабочей провинции. «Сложение астеническое», — вспомнил Кирилл картинку из учебника анатомии и физиологии. Почему-то казалось, что изо рта у нее уловимо веет ацетоном: не то генетическая предрасположенность к туберкулезу, не то просто специфика обмена веществ.

Спозаранок она шлепала пешком — как оказалось, после неудачной ночи. Сначала спросила сигарету, потом напросилась на чашку кофе — «согреться».

— Согрелась, — пробурчал Кирилл, снимая ее с колен. С ней хотелось не столько заниматься сексом, сколько плакать. Взять даже немножко денег за просто так у дворника она отказывалась: не позволяли совесть и профессиональная этика, как она отрезала в прямых выражениях.

— А чего это ты такой добрый с блядью? — спросила она. — Ты сектант или импотент?

— Не называй себя так, — попросил Кирилл.

— Ути, какие мы деликатные, — презрительно сюсюкнула она. — А как тебе хочется? Платная девушка? Путана? Ночная бабочка? Жрица любви? Какой культурный дворник.

— Ты просто бедный ребенок, которому хочется человеческой жизни. А жизни нет. Давай лучше подумаем, чем я могу тебе помочь.

— Ой, — протянула она, — сейчас я заплачу. Помочь! Трахнуть и заплатить.

Она нашла в чашке на полке семечки и стала лузгать. Весенний рассвет бил сквозь зарешеченное, как в камере, окошечко дворницкой под потолком. Время года, суток и освещение решительно настраивали на бодрый лад.

— Ни в ежа, ни в ерша, ни в рогатую кошку, — посочувствовал Кирилл. — Да не ерепенься ты так! Ты же очень хорошая на самом деле. И сама знаешь, что в конце концов все у тебя будет хорошо.

Она брызнула шелухой и показала ему кукиш.

— Не люблю чокнутых, — объяснила она.

9

А просьба к директору заключалась в организации философского кружка.

— Поскольку вообще-то я думаю о преподавании… — изложил Кирилл, — можно, пока ставок нет, вести хотя бы кружок? Бесплатно, — поспешно добавил он.

Из слов «философский» и «бесплатно» директор обратил внимание на второе.

— Бесплатно? — переспросил он с сомнением. — Ну, почему же нельзя. Бесплатно можно. Очень хорошо! — И хлопнул Кирилла по плечу. — Если, конечно, наши современные детки в свое свободное время станут к вам ходить…

Вопреки опасениям директора, народу собиралось до дюжины.