– Ты бы еще об Арлекине вспомнил…

– На высокооплачиваемую работу Бойко намекаешь?

– Претензий к твоей группе у меня нет. Премируем, обязательно. Тем более, мы же как бы поменялись местами.

– То есть?

– Я отвечал за безопасность фирмы, а ты тоже старался… Мне помочь. Но при этом еще и зарабатывал. Как было с Камловым? Я его убрал, но перед смертью он тебе четыре лимона баксов притаскал. В зубах.

– Ну и что ты этим хочешь сказать? Рябов рывком открыл “дипломат”. Чемоданчик битком набит золотом, бриллиантами, тугими пачками валюты, чековыми книжками.

– Я хочу сказать, – важно произнес Рябов, – что кое-чему у тебя научился. За все платит Арлекино. Полное, так сказать, самообслуживание. Даже хороший навар есть.

– А что еще?

– Извини, я уже валюсь. Теперь хоть сутки можно дрыхнуть. На тебе газету. Вторая страница. Читай внимательно. Поймешь, почему Арлекине не до Гуся было. Заодно о Петровиче помозгуй. Он мужик серьезный, сам знаешь, в аппарате президента вкалывает.

Я не собирался говорить Рябову, что знаю Осипова чуть лучше, чем он. Где бы ни работал, Осипов всегда предпочитал вкалывать на самого себя. Впрочем, как и все остальные. Вот почему, не считаясь с довольно поздним временем, проводив Сережу, я поднялся в свой кабинет. Что поделаешь, у меня очень суровый начальник, который спрашивает работу так строго, как никто другой в мире. Иногда, правда, несмотря на возражения Рябова, он позволяет мне расслабляться, в свободных охотах участвовать (а человеку в моем положении это просто непозволительная роскошь), но все-таки… Когда спрашиваешь с других, ты должен уметь гораздо строже спрашивать с самого себя. Это я давно понял.

36

Сидя в любимом вольтеровском кресле моего покойного тестя, я понял – слухи о кончине мифа по поводу того, что мы родились в самой читающей стране мира, несколько преувеличены. Моего Гарика, как и многих представителей подрастающего поколения, можно заставить заниматься внеклассным чтением только под угрозой физической расправы.

Помню, как-то в порыве откровенности, я поведал этому будущем нашей страны, что в его годы читал запоем. Сынок не стал сомневаться в отцовской искренности, более того – охотно согласился и с ходу доказал: мне в его годы элементарно нечем было заниматься, кроме чтения.

Оказывается, я бы от скуки пух, если бы не книжки: компьютеров не было, всяких элементарных сег-мег-денди тоже, не говоря уже о видеомагнитофонах. Телевизор, правда, был, но разве такой, как сегодня? Одна программа, а потом аж две, по которым из года в год катали исключительно “Поднятую целину”, “Тени исчезают в полдень” и супербоевик всех времен и народов “Чапаев”, занимающий второе место по числу повторов после десятилетиями актуального и неувядающего шедевра “Ленин в Октябре”.

Зато сейчас Ленин с Чапаевым исчезли с экранов куда быстрее, чем те полуденные тени, и ежедневно по десяти телевизионным каналам крутят какие хочешь боевики, кроме “Рожденная революцией”. Так разве после всего этого у Гарика есть время для чтения? Он даже видик забросил, только успевает телевизионным пультом щелкать. Мы в его годы “Щорса” и “Подвиг разведчика” по сто раз смотрели, а сегодня в ходу иные сюжеты, герои все больше не старинные Котовские, а современные уголовники вместе с Дракулой, который и теперь живее всех живых вместо прежнего Ленина.

Таким образом, самая читающая страна в мире уверенно превратилась в самую смотрящую. Точно не знаю, однако вполне вероятно, что кинотеатры давным-давно закрылись, ну, хотя бы на переучет вечных ценностей.