– Это доктор так орал?

– Нет, это я стебусь. Профессор такие термины из себя выдавливал – я их под пытками не повторю… Ты на мусоров смотри… Они еле до себя доходят… Ага, начинают оглобли заворачивать… Теперь у них другая мечта. Не Костю захомутать, а сексота благодарить. И, конечно, до стукачка добраться. Ты теперь на их морды смотри… Так, тут тоже можно вырезать… Вот и “скорая”… Ага, Костя совсем плохой, у него давление больше, чем двести… Я думаю, столько химии сожрал. Потарабанили на носилках, как жмура… Все, кина конец.

– Ну как?

– Ничего.

– Хорошего?

– Не нарывайся на комплименты. Это твоя работа, ты за нее зарплату получаешь… Ладно, не дуйся, фильм хороший, работа оператора отличается новизной… Премию получишь. За высокий вклад в развитие отечественного киноискусства. Я так понимаю, сегодня в Южноморске, кроме тебя, никто кино не снимает. Это когда-то наша киностудия на весь Союз гремела…

– А теперь она в гробу гремит костями, – самодовольно погладил живот волосатой лапой главный инженер и снова заржал.

– Ты чего такой веселый?

– Так мусора мало того… Нет, ты врубись – даже их меченая зелень… Тоже тю-тю, с концами. Им только за это яйца оборвут. Не отходя от ментовской кассы… Это еще не все… У Рябова вторая серия есть. Там борода-сексот колется, как провоцировал Костю на валюту. И кто ему приказал это сделать.

– Он что, Хлудова не боится?

– Хлудов далеко, а Рябов рядом. Вместе с компетентными товарищами Сергея Степановича. Надо помогать ментам очищать их ряды от всякой гадости…

– Да здравствует спецподразделение “Тайфун”, следящее за чистотой ментовских рядов! – провозгласил я, разливая коньяк по фужерам – Их блестящая операция войдет в аналоги борьбы с отдельными негодяями, опозорившими высокое мусорное звание.

Впрочем, что делать дальше – решать Рябову, в хлудовской линии я только на подстраховке. Итак, менты без постановления прокуратуры устроили обыск на фирме, довели директора до больничной койки, более того, по старой памяти сработали с подставой, хотя сейчас это им категорически запрещается, но по-другому они все равно не умеют. Вот ты и приплыл, отважный старлей, дальше, как говорится, некуда. Впрочем, одну интересную деталь по поводу этого кино я сумею сообщить Сереже, с которым мы теперь уже на все сто процентов поменялись ролями.

35

Рябов заявился ближе к ночи и безмолвно рухнул в кресло у камина. Я отложил в сторону томик Вазари, сбросил с ног клетчатый плед и ласково заметил:

– Сережа, ты сейчас кое-кого явно напоминаешь.

– Ты тоже, – отозвался Рябов, зевнул и спросил: – Здесь молоко за вредность наливают?

– Смотря по какому поводу… Не боись, я стакан с этим пойлом на твою голову ставить не собираюсь, пусть даже напомнил тебе Вильгельма Телля.

– Да нет, ты мне тестя своего напомнил. Точно так, как он…

– Старик не любил сидеть у камина, Сережа, – серьезным тоном отвечаю Рябову.

– Зато он в плед кутался. И…

Рябов пристально посмотрел на меня и ошарашил по-настоящему:

– Налей кофе. Иначе точно будешь меня сравнивать с Гусем.

– Не наоборот? – въедливо спрашиваю Рябова, протягивая руку к фарфоровому кофейнику.