– Ты, что, с ума сошел? – возмущаюсь в ответ на такой комплимент, – я даже подсчитал: за пять лет находил в университет ровно тридцать два дня.

– Про то и говорю. Даже если бы ты и в эти дни мимо вуза проходил, ничего бы не изменилось. Такого, как ты, безо всяких образований можно высадить голого в джунглях. Через какое-то время он выскочит с противоположной стороны. Мало что живой, так еще и с миллионом долларов. Природа. Ты здесь ни при чем.

– Другими словами…

– Другими словами, если грубо, ты просто не мог не найти микрофоны. Или проиграть Арлекино. А значит, вполне сможешь справиться с таким же фартовым. Продолжать?

– Слушай, что за бумажку ты перед собой вертишь? Сережка, если тебе срочно нужно в сортир, я подожду.

Рябов одарил меня таким взглядом, словно я взял на себя основные обязанности начальника отдела снабжения фирмы. Вместо того, чтобы побежать из кабинета в помещение, обклеенное ценными банковскими бумагами и Почетными грамотами, Сережа стал зачитывать вслух: “Люди, по жизни склонные к неумеренному риску, в буквальном смысле, сделаны из другого теста. Биохимический состав активных веществ в их мозге отличается от нормы, что позволяет любителям острых ощущений испытывать от чувства опасности не страх, а эйфорию. Причем, чем больше ставки, тем выше состояние блаженства. Кора головного мозга у любителей риска отличается повышенной выносливостью, так что простым смертным, вознамерься они подражать таким людям, можно лишь посочувствовать. Это именно они при виде роковой дамы пик пускают себе пулю в лоб…” Словом, против тебя даже очень интересные часики не действуют. Петрович в этом убедился.

– Они еще как подействовали, – откровенно признаюсь, вспоминая леденящий ужас, проникавший в душу.

– Тем лучше. Ты смог выпутаться даже из такой ситуации. Еще один плюс. Ты не интеллектуал, который исключительно кабинетная крыса. В отличие от подавляющего числа так называемых игроков. Подтверждения тому были получены.

– А, вот ты чего таким добрым оказался, – назло Рябову снова занимаюсь курением в его присутствии. – Только попробуй открыть окно. Я-то все думал, отчего он, вместо того, чтобы на дыбы вставать, меня к Пороху подвел, позволил отметить день рождения Гарика.

– Сам говорил, мы как бы поменялись ролями, – и не думает оправдываться Сережа. – К тому же… Ну сказал бы я: “Не смей этого делать” – разве бы ты послушал?

– Зато ты, как понимаю, наслушался. С Вершигорой шушукался, пока я свою кровь мешками проливал…

– … в кои веки радуясь, – продолжил Рябов. – Тому, что никто не говорит: не делай этого.

– …в больнице, спасая беременную женщину… – продолжаю свою мысль.

– Вот, – перебил меня Сережа. – Может с ходу найти выход из любой ситуации. Тоже подтвердил, особенно в случае с Ландой. Целиком себя проявил.

– С твоей помощью, Сережка, – окончательно капитулирую перед Рябовым, вооруженного врачебными заключениями. – Серега, суперменов в той самой природе не бывает. Жизнь – не кино, если бы в тандеме не работали, хрен бы чего получалось. Да и тесто у нас с тобой одно.

– Не скажи, – чуть ли не растроганно смотрит на меня коммерческий директор, – я как ты не могу…

– Да это легко, просто читать больше надо… Кто такой Дантес, знаешь?

– Все знают.