— Ты… что? — спросилъ поваръ.

— Умеръ, — повторилъ Джоржъ. — Умеръ! Скончался сегодня въ десять часовъ утра. Понимаешь ты, болванъ?

— Не могу сказать, чтобы понималъ, — возразилъ поваръ несколько обиженно.

— Скажи всемъ, что я умеръ, — повторилъ Джорджъ поспешно. — Ну, поваръ, голубчикъ, уложи меня какъ следуетъ. Я тебе отплачу темъ же въ одннъ прекрасный день.

Вместо того, чтобы повиноваться, перепуганный поваръ бросился на палубу, съ целью заявить капитану, что Джорджъ сошелъ съ ума, но, заставъ его какъ разъ посреди поспешнаго объясненія съ остальнымъ экипажемъ, остановился и началъ жадно прислушиваться. Между темъ лодка плыла действительно прямо къ шкуне, управляемая пожилымъ гребцомъ въ одномъ жилете поверхъ рубашки, и единственнымъ пассажиромъ въ ней была дама очень солидныхъ размеровъ, которая разсматривала покрывавшія реку суда сквозь густую, черную вуаль.

Черезъ минуту лодка поравнялась со шкуной, и лодочникъ, вставъ на ноги, закинулъ причалъ на бортъ. Шкиперъ, глядя на пріезжую, внутренне содрогнулся и отъ души пожелалъ, чтобъ Джорджъ оказался хорошимъ актеромъ.

— Мне нужно видеть мистера Купера, — сказала дама, взобравшись на палубу съ помощью лодочника.

— Я очень сожалею, но вамъ нельзя видеть его, сударыня, — вежливо сказалъ шкиперъ.

— А, въ самомъ деле? — произнесла дама, слегка возвышая голосъ. — Ступайте-ка, да скажите ему, что его законная, венчанная жена, которую онъ бросилъ, — здесь, на корабле!

— Это ни къ чему не поведетъ, сударыня, — сказалъ шкиперъ, глубоко чувствовавшій весь драматизмъ положенія. — Боюсь, что онъ не послушаетъ васъ.

— Ну, я полагаю, что мне удастся убедить его, — сказала дама, поджимая губы. — Где онъ?

— Тамъ, наверху, — отвечалъ шкиперъ, снимая шляпу.

— Вы меня не думайте провести вашимъ враньемъ, — сказала дама, предварительно окинувъ пытливымъ взглядомъ обе мачты.

— Онъ умеръ! — торжественно произнесъ шкиперъ.

Гостья всплеснула руками и пошатнулась. Ближе всехъ къ ней стоялъ поваръ, и онъ обхватилъ ее обеими руками за талію и прижалъ къ себе. Сердобольный помощникъ побежалъ внизъ за водкой, между темъ какъ она повалилась навзничь на палубу, увлекая за собой и протестующаго повара.

— Бедная женщина! — сказалъ шкиперъ.

— Не держи ее такъ крепко, поваръ, — сказалъ одинъ изъ людей. — Совсемъ не за чемъ такъ ее стискивать.

— Похлопай ее по ладонямъ, — посоветовалъ другой.

— Самъ похлопай, — сердито буркнулъ поваръ, потому что, взглянувъ вверхъ, увидалъ вдругъ весь экипажъ „Прилежнаго", который, прильнувъ къ борту своего брига, следилъ за происходившимъ не только съ любопытствомъ, но и съ видимымъ наслажденіемъ.

— Не оставляйте меня, — проговорила вдова, проглотивъ водку и поднимаясь на ноги.

— Стой подле нея, поваръ, — строго приказалъ шкиперъ.

— Стою, стою, сэръ, — отвечалъ поваръ.

Они отправились внизъ целой процессіей, капитанъ и помощникъ впереди, затемъ поваръ съ своей прекрасной ношей, заглушавшей рыданія платкомъ, и наконецъ весь остальной экипажъ.

— Отчего же онъ умеръ? — спросила она шепотомъ, прерываемымъ рыданіями.

— Простудился въ воде,— прошепталъ шкиперь въ ответъ.

— Я не вижу его, — прошептала она, — здесь такъ темно. Нетъ ли у кого спичекъ? А, да вотъ оне.