|
За поведение встречающих я, как ты понимаешь, поручиться не могу. Но я готов рискнуть. Боцман и Сюр обменялись взглядами. — Ну, раз такое дело, — Сюр теребил ус, что было явным признаком крайней обеспокоенности, — то мы, пожалуй, согласимся с твоим планом. Ты сталкер опытный и у нас нет причин не доверять тебе. — Хорошо, — Мотя поднялся и оглядел отряд, — тогда всем отдыхать, за час до выброса я вас разбужу. — Он посмотрел на часы. — У вас есть три часа сорок две минуты, чтобы отдохнуть. Вопросы еще есть? — Никак нет, — отрапортовал Боцман, Сюр покачал головой, Дима промолчал, а Маше было все равно — Маша спала, свернувшись калачиком под деревом. 6 Мотя по опыту знал, что если выброс не случился за сутки до прогноза, то тогда он произойдет ровно по расписанию, плюс-минус пять минут. Поэтому совершенно не беспокоился о том, что спящих товарищей накроет аномальной энергией, а время потратил на принятие сложного решения: рассказать или нет? Промучившись два с лишком часа и так и не склонившись ни к одному из вариантов, он достал из заднего кармана «счастливую монету» — полдоллара Североамериканских Соединенных Штатов с головой статуи Свободы на аверсе — и доверился слепому жребию. Выпала Свобода. Он со спокойной душой поменял ствол на своей винтовке, проверил детектором аномалий подходы к дому, затем визуально, под прикрытием кустов, наметил подход, перекусил холодной тушенкой и хорошенько приложился к фляге. Приятелей он растолкал, как и обещал, за час до прогнозируемого выброса, протянул каждому по открытой банке тушенки, порезал последние помидоры, достал из рюкзака бутылку «Red Label» и пять металлических стаканчиков. Ни слова не говоря, наполнил стаканы до краев, а остатки перелил в пустую уже флягу. — За удачу пить не будем, она нам еще пригодится, — протянул Мотя руку со стаканом. — За тех, кто в Зоне! Да не тушуйся, — он заметил, как несмело пригубила виски Маша. — В другом месте и в другое время я бы тебе даже пива не налил, мала еще. Сейчас это не выпивка, а лекарство. От нервов и от радиации. — А ну как захмелеют оба, что тогда? — спросил Сюр. — Да в стакане всего сто двадцать грамм, не захмелеют. А Семеныч — воробей стреляный, ему эта доза, что слону дробина. Верно говорю? — он подмигнул Диме и закурил, по обыкновению прищурившись. — Вот ты жлоб, Мотя. — Боцман после виски скривился так, будто выпил рыбьего жиру. — Вот объясни мне, нафига ты всякую дрянь дешевую пьешь? Не мог лучше вискарика запасти? — Мог. Только я люблю этот. Знаю, что дрянь пойло, а люблю. — Я же говорю — жлоб! — подвел итог Боцман и принялся набивать тушенкой рот, чтобы забить вкус виски. Спутники за обе щеки уминали холодное мясо, слышны были только стук ножей по стенкам банок да нестройное причмокивание. Мотя неспешно докурил сигарету. — У меня есть для вас, как в том скверном анекдоте, две новости — хорошая и плохая. Начну с хорошей. Аномалий перед домом нет, пройдем чисто. Теперь плохая, — он замешкался на минуту, собираясь с духом, затем взглянул по очереди в глаза Сюру и Боцману, — я не смогу дать вам то, что обещал. |
