Грег пытался сосредоточиться, но так и не смог, даже когда речь пошла о самом важном — появлении ребенка на свет. С каждым днем мысль, что Дэзи будет рожать, становилась реальнее. Появление ребенка в доме, маленького мальчика, радовало и наполняло восторгом.

Дэзи увидела свое отражение в зеркальной витрине, и ее, как всегда, потряс ее вид — распухшие ноги и щиколотки, расплывшееся лицо, и огромный живот под платьем размером с цирковой шатер. Они заехали в магазин детской одежды по дороге с курсов по настоянию Софи.

— Как ты, дорогая? — Мать взяла ее за руку.

Глядя на свою чудовищную фигуру рядом с элегантной стройной матерью, Дэзи почувствовала себя какой-то нелепой посудиной с раздутым парусом.

— Все в порядке, — отозвалась она. — Давайте войдем внутрь.

Дэзи заметила, что родители ведут себя как вежливые незнакомцы, и это наполняло ее грустью. Они не виноваты, конечно, что пришлось развестись. Если двое не могут жить вместе, не любят больше и терпят друг друга исключительно ради детей, развод неизбежен. Целый год они пытались сохранить семью, цеплялись друг за друга, Дэзи помнит частые скандалы, как ей было больно, когда она становилась их свидетелем. Боль осталась до сих пор и, может быть, навсегда. Потом мать сражалась за то, чтобы дети жили с ней, было принято решение в ее пользу, но это обернулось полным провалом. Кроме детей, у нее была другая глобальная проблема: мама спасала мир, а точнее, маленькую провинцию на юге Африки, обвиняя военных в преступлениях против человека. И от ее работы зависела жизнь и смерть многих людей. И чтобы продолжать свое благородное дело, мать должна была жить в Гааге, где располагался Международный трибунал. Для Макса и Дэзи там была выбрана привилегированная школа, где учились дети многих национальностей. Казалось, все просто — дети с матерью, так часто бывает при разводах. Случается каждый день. Но получился кошмар. Макс немного больше протянул в чужой стране и враждебном окружении, а Дэзи еще раньше тяжело заболела.

Только потом выяснилось, что причиной болезни была беременность. Дэзи помнила до сих пор страдальческое выражение на лице матери, когда они с Максом сказали ей, что хотят жить с отцом в Америке. Они переедут в Авалон, где у семьи Беллами были исторические корни. Идеальное место, где можно укрыться и переждать, пока снова наладится жизнь. И мать, обычно стойкая в своих убеждениях, на этот раз, после длительных переговоров с семейным психологом, сдалась. Дети уже были травмированы разводом, и она не хотела принуждать их жить за океаном, вдали от друзей и родных, в чужом для них мире. Но она не могла себя сломать и бросить любимое дело, хотя вначале была полна решимости даже поступиться карьерой ради детей.

Дэзи помнит, как задрожал голос матери, когда она сказала: «Я тоже останусь в Штатах вместе с вами, дети». Они понимали, чего стоило ей это решение.

Впрочем, все, включая ее саму, знали, что ничего из этого не выйдет. И Дэзи до сих пор становится стыдно, когда она вспоминает свою мстительную жестокость, с которой она заявила матери, что она только напрасно поедет, они смогут жить и с отцом, а она пусть занимается своим любимым делом.

И мать каждые несколько недель совершала трансатлантический перелет, и эти частые перелеты изнуряли ее и часто диктовались необходимостью, долгом и чувством вины перед детьми, а прилетев, она встречалась с дерзостью Макса и бессердечием Дэзи… Макс несколько раз ездил навестить мать, но Дэзи ни разу. И тогда она цинично определила про себя причину развода. Она серьезно считала, что брак был подорван именно стремлением матери к совершенству, быть идеальной женой, идеальной матерью и одновременно идеальным борцом за мир, спасая обездоленных африканцев. Ей пришлось признать, что такое невозможно, надо выбирать. Теперь она желает быть идеальной бабушкой, раз не удалось стать идеальной матерью.