Согласно данным Стоуна и Мерфи, танкер в настоящее время мог находиться в любой точке на расстоянии шестисот миль от африканского побережья. Именно в этой обширной зоне метеорологи предвещали зарождение сильного урагана.

Понимая, что времени у них в обрез и обследовать всю территорию они не успевают, Хуан связался с Лэнгом Оверхольтом для получения более точных координат «Сидры» с правительственных спутников. Оверхольт передал информацию, предоставленную Кабрильо руководству ЦРУ, а оттуда она в виде краткого обзора попала на стол американскому президенту. Тот, в свою очередь, незамедлительно задействовал береговую охрану на юго-восточном побережье страны, а также военно-морские силы, Агентство Морских и Подводных Исследований и специальный отдел государственной метеослужбы, специализировавшийся на ураганах.

Близко к центру зарождения урагана находился алжирский миноносец, возвращавшийся с учений в Красном море. Как только его экипажу передали о надвигающейся операции и кратко изложили ее суть, капитан тут же выразил свою готовность сделать все возможное, чтобы остановить террористов. Также примерно в двадцати часах пути до опасной зоны находились две атомные подводные лодки.

Правительство Англии, осведомленное о предстоящей диверсии, выслало на помощь объединенным международным силам два судна из Гибралтара и одно из Портсмута. И, несмотря на то, что судна эти прибудут на несколько дней позже начала операции, американское правительство было весьма польщено незамедлительной поддержкой иностранных коллег.

Однако Хуан прекрасно понимал: даже если все эти корабли и субмарины на полном ходу устремятся к африканскому побережью, «Орегону», находящемуся сейчас ближе всех к зоне зарождения урагана, придется взять на себя Дэниела Сингера и его приспешников.

Слоун Макинтайр медленно пробиралась по пустому коридору каютного отсека «Орегона», неся поднос со специально приготовленным Морисом по ее просьбе ужином. Со все еще подвязанной правой рукой идти ей приходилось частично опираясь на стену, чтобы не опрокинуть поднос.

В одиннадцать вечера в коридоре не было ни души, поэтому никто не мог стать свидетелем ее комичного путешествия.

Добравшись до нужной ей двери, она легонько постучалась носком ноги, поскольку руки ее были заняты. Ответа не последовало. Она постучалась еще раз, но уже громче. Тишина.

Слоун опустила поднос на ковер, постеленный во всех коридорах «Орегона», и тронула ручку двери. Та со скрипом поддалась. Каюта была слабо освещена.

— Хуан, — тихонько позвала Слоун, поднимая поднос. — Вы сегодня не спустились к ужину, поэтому я попросила Мориса приготовить вам что-нибудь.

Она решительно переступила через порог. Настольная лампа выхватывала лишь небольшую часть письменного стола Кабрильо, в то время как другая слабо освещалась свечением включенного монитора. Кресло было отодвинуто назад, словно Хуан только что встал. Однако ни около стола, ни вблизи сейфа его видно не было. И софа, что так удачно вписалась рядом со столом под затемненный иллюминатор, оказалась пустой.

Слоун еще раз окликнула Хуана по имени — ответа не последовало. Она решительно направилась к его спальне. Он спал, лежа на животе, распластавшись по всей кровати, и Слоун, входя в комнату, инстинктивно отвернулась, подумав, что он может быть обнажен. Когда же она все-таки решилась взглянуть на него, то увидала, что на Хуане пара боксерских плавок, цветом почти в тон его коже. Затем вдруг ей показалось, что он не дышит. Но в следующую секунду она с облегчением услышала его глубокий вздох.

Впервые она позволила себе рассмотреть его поврежденную ногу. Кожа у колена была буро-красного цвета и сморщенная, так что казалось, будто нога не успевала заживать от всех этих многочисленных операций, в которых он участвовал и еще только собирался принять участие.