Анджела негромко засмеялась, обняла его за шею и поцеловала.

— Как насчет завтрака? — нежно спросила она.

Филипп взял в ладонь ее грудь, провел пальцем по соску, и она затаила дыхание.

— А как насчет этого? — шепнул он.

— Это может… — У нее дрогнул голос. — Это тоже может подождать.

Он наклонил голову и лизнул ее.

— У твоих сосков цвет роз.

— Они никогда не были такими чувствительными, — прошептала в ответ Анджела. — Ребенок…

— Я делаю тебе больно?

— Ох нет. Нет! Я люблю, когда… да, когда ты делаешь это. Когда ты… ох! Ох, Филипп…

Другого ответа ему и не требовалось. А когда ее пальцы сомкнулись на его упругом члене, Филипп лег на бок, повернул Анджелу и перекинул ее голень через свое бедро.

— Смотри на меня, — хрипло велел он. — Я хочу видеть твое лицо.

Его слова, прикосновения и движения были настоящей пыткой. Анджела вскрикнула, поцеловала его в губы и отдалась ему телом и душой…

Доказав это единственным способом на свете.

Когда они проснулись, стояло ясное безоблачное утро.

На острове Эйр наступила благодать. Теплые дни и холодные ночи, полные страсти.

В объятиях мужа Анджела теряла всю свою сдержанность. Филипп был потрясающим любовником: романтичным, щедрым и требовательным. Его любовь была бурной и опасной, как море, и нежной, словно полевые цветы, растущие на пустошах. Впервые в жизни Анджела чувствовала себя свободной…

Свободной, если не считать неспособности произнести три простых слова, живших в ее сердце. Если бы она могла сказать Филиппу «я люблю тебя»…

И все же она была несказанно счастлива.

Они гуляли по берегу, пустынному в это время года. Анджела собирала гальку и раковины. Филипп слегка поддразнивал ее, но набивал карманы и относил образцы домой именно он.

Они съездили в порт и полюбовались на яхту, стоявшую у причала. Анджела посмотрела на стройную красавицу, затем на лицо мужа и поняла, что любит океан и паруса.

— Мы можем вывести ее в море? — спросила она.

Филипп обнял жену, сказал, что очень рад ее энтузиазму, но все же думает, что это нужно сделать после родов.

— Милая, тогда тебе будет легче, — сказал он.

Анджела улыбнулась, кивнула и напомнила себе, что глупо плакать от радости при мысли о совместном будущем. Филипп уже говорил это, но только когда речь шла об их ребенке. Мелочь, конечно, однако она была счастлива.

Все наполняло ее ощущением счастья.

Например, посещение маленького ресторана, в котором хозяин назвал его по имени.

— Это моя жена, — сказал Филипп.

Мужчина поцеловал ей руку, широко улыбнулся, увидев ее живот, подарил ей красную розу и усадил за столик.

От удовольствия у Анджелы закружилась голова. До сих пор Филипп ее никому не представлял. «Это моя жена, — повторяла про себя она. — Это моя жена…»

Разве в английском языке есть слова чудеснее?

Они шли по мощенной булыжником Мейн-стрит и заглядывали в витрины магазинов. Филипп купил ей одежду — несколько шелковых брюк на завязке и кучу просторных блузок. Купил понравившиеся ей босоножки ручной работы и золотые серьги. Анджела старалась не показывать виду, что вещь ей нравится, но это не помогало: Филипп все равно покупал ее.

— Мне ничего не нужно, — слегка задыхаясь, говорила она, однако пакеты и коробки ложились в багажник.