— Слушаюсь, — кивнул Семенов, пряча свои прожекты в черную папку.

— Я хотела с вами поговорить совсем о другом. Все время дела, все время люди… Вы и представить не можете, как мы с мамой вам благодарны.

— Ах, Ольга Ивановна, да ну что вы, какие пустяки, — скромно махнул рукой Григорий Алексеевич, хотя эти слова были ему весьма приятны.

— И вовсе не пустяки! Ведь вы продумали всю эту комбинацию с похоронами, да и документы для заграницы тоже достали. Конечно, Григорий Алексеич, я прекрасно понимаю, что все это вы сделали не ради корысти, а из преданности нашей семье — и все-таки. Что я могла бы сделать для вас?

— Ну, Ольга Ивановна, по-моему, вы уже тем сделали для меня очень много, что рекомендовали на пост управляющего. Право, и не знаю, смогу ли я оправдать ваше доверие?

— Батюшка всегда был очень вами доволен, — возразила Ольга. — Я всего лишь официально утвердила то положение, которое вы при нем занимали. Скажите, что я могла бы сделать для вас лично?

— Ну, разве что выйти за меня замуж, — пошутил Григорий Алексеевич и сам же первый захохотал своей не очень умной шутке.

— Вы это серьезно? — Ольга поглядела на Семенова лучащимися от счастья глазами.

….

— У нас будет самая-самая чудесная свадьба, — говорила Ольга Ивановна пол часа спустя, все так же счастливо глядя на возлюбленного. — Давай сыграем ее уже на будущей неделе!

— Ольга Ивановна, не забудьте, что у вас траур, — сдержанно возразил Семенов. — Да и исчезновение вашей матушки еще у всех на памяти. Если вы не против, то повременим хотя бы с месяц.

— Как скажешь, любимый, — Ольга жарко поцеловала Григория Алексеевича прямо в губы. — Знаешь, я сегодня так счастлива, что готова любить весь мир, всех людей!

— И даже ди-джея Гроба? — усмехнулся Григорий Алексеевич.

— И даже его! Не один же он виноват в том, что он такой.

— Это верно — не один, — подтвердил Семенов. И глянул на старинные часы с позолоченным маятником. — Как раз десять, только что началась его передача «Предполуночный эфир». Не хотите послушать?

Сказав это, Григорий Алексеевич вовсе не предполагал, что Ольга Ивановна согласится. Но Ольга Ивановна, почувствовав, что Григорий Алексеевич просто хочет ее немного поддразнить, будто несмышленую девочку, упрямо ответила:

— Да, хочу!

Делать нечего — Григорию Алексеевичу пришлось включить приемник. И из дорогих стереоколонок карельской березы, сделанных по индивидуальному заказу покойного Ивана Владимировича, полился противный голосок ди-джея Гроба:

— Итак, дорогие слушатели, мы только что осветили три вопроса, долгие годы волнующие умы всех нас, то есть всей многострадальной российской интеллигенции: кто виноват, что делать и беременна ли Пугачева. А если да, то от кого. А теперь перейдем к менее актуальным вопросам общественной жизни нашего города. Как всегда, мы ждем ваших звонков, на которые попытаемся ответить в прямом эфире. А так как звонков пока что нету, то я хотел бы сказать пару ласковых слов об обстановке в городе. Как вы уже наверняка догадались, речь пойдет о коррупции в высших слоях городского общества, по сравнению с которой даже предполагаемое убийство банкира Шушакова его супружницей кажется пустяком, недостойным нашего внимания. Тем более, что вдовушка, кажется, все-таки не при чем — банкир и впрямь откинул коньки естественным способом. Поэтому, если Ольга Ивановна-старшая в славном граде Лондоне, что на брегах туманного Альбиона, сейчас слушает «Голубую волну», в чем я ни на миг не сомневаюсь, то я хотел бы принести ей извинения и искренние соболезнования по случаю двух невосполнимых утрат — Ивана Владимирыча и Фредика.