На экране светится непрочитанное сообщение. От Руслана.

«Привет. Как ты? Как себя чувствуешь?»

Лёва выбирает самую мясную пиццу, которая есть в заведении, и нетерпеливо ёрзает на месте. Мы сидим напротив открытой кухни, здесь каждый посетитель может наблюдать за тем, как повара готовят еду. В нашем ресторане тоже подобный вариант обсуждался, но мы решили не заимствовать популярный концепт. Владимир и так изменил формат заведения. Из уютного семейного кафе оно превратилось в популярное место для богачей.

– Повара очень быстро готовят, – с восхищением произносит Лёва. – Интересно, а как они тесто делают? Ты не знаешь, мам?

– Нет, милый. В каждой пиццерии должны быть свои секреты.

– А если я спрошу, мне расскажут?

– У кого спросишь?

– У поваров, конечно же. Будем потом дома классную пиццу делать, – воодушевляется Лёва. Он у меня мальчик любопытный, я давно ничему не удивляюсь.

– Спроси, – улыбаюсь я.

Он бежит к официанту, который нас обслуживал, и о чём то с ним разговаривает. Парень недоумевающе смотрит в мою сторону, плечами пожимает, затем на кухню заходит. Лёва терпеливо ждёт его у дверей. Через несколько минут официант возвращается вместе с харизматичным седовласым мужчиной, наверное, шеф поваром.

Я довольно улыбаюсь. Мой сын не стесняется задавать людям странные вопросы. Он не боится, что на него накричат или ему откажут. А если такое случается, Лёва воспринимает это спокойно, как что то обыденное.

Я в его возрасте была совсем другой. Боялась лишний раз руку в классе поднять, к посторонним людям не приставала, стеснялась. Только потом осмелела, когда работать пришлось после смерти родителей. Как то сразу всё стало не важно: и косые взгляды прохожих, и возможные отказы, и то, что обо мне подумают люди. Когда теряешь самых близких, многое начинает казаться бессмысленной ерундой. Я в депрессию не впала, наоборот, осознала скоротечность и непредсказуемость жизни, после чего научилась видеть счастье в каждом дне, в каждом мало мальски важном событии.

И я неплохо справлялась. До рокового отдыха в Турции, после которого всё изменилось. Я осознала своё одиночество, поэтому с головой нырнула в работу. Хотела забыть то волшебство, поселившееся в груди.

Но по щелчку пальцев такое не забудешь. Тем более сейчас, когда во мне растёт новая жизнь.

Я перечитываю сообщение от Руслана и думаю, стоит ли ему отвечать. В итоге набираю:

«Со мной всё хорошо, чувствую себя замечательно. Спасибо, что спросил»

Отправляю. В подробности вдаваться я не собираюсь, да и вообще вести переписку с Русланом считаю неправильным. Ребёнок ещё не появился на свет, зачем нам общаться?

– Мам, я узнал рецепт! – возвращается за стол сияющий Лёва.

– Поделишься со мной?

– Конечно! В общем, слушай…

Мы с Лёвой обсуждаем, в какой день испечём пиццу, потом наедаемся до отвала и домой приезжаем полусонные, уставшие. Лёва скрывается в своей комнате, я принимаю душ и ложусь в кровать. Глаза слипаются, настроение хорошее.

Но утром всё меняется. Болит низ живота, сильнее прежнего. Это уже не шутки. Я предупреждаю Лёву, что мне нужно в больницу, и срочно заказываю такси.

– Тебе бы на сохранение лечь, – заботливо произносит Анна Леонидовна. – Ничего серьёзного пока не произошло, но с твоим режимом это лишь вопрос времени. Ты ведь продолжаешь работать?

– Да.

– А нельзя тебе, Лар, иначе выкидыш случится. Сейчас самый опасный момент. Ты должна лежать в кровати, пить витамины и отдыхать. Всё! Никаких смен по десять часов, пойми наконец!

– И сколько мне вот таким трупиком валяться?

– Неделю минимум, лучше две.