И Берестяга слово в слово повторил то, что когда-то сказал его отец:

— Спасибо за доверие. — Прохор даже поклонился всем. — Спасибо за доверие, но старшим не могу я быть. Не могу потому, что есть охотник меня удалее и мудрее. Хочу, чтобы его поставили первым охотником.

— Кто же этот охотник? — спросил Николай Николаевич.

— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовался Трунов.

И все собравшиеся с интересом ждали, кого же назовет Берестяга.

— Дед Скирлы…

— Скирлы? — удивился Трунов. — Да он же стар и… без ноги.

— Стар, — с достоинством ответил Прохор, — а в глаз белке попадает. С ним охота будет верная. Ни одного серого из загона не выпустим.

* * *

Не заходя домой, Прохор пошел к деду Скирлы.

Старик удивился неожиданному приходу Берестяги.

— Что-то у тебя вид такой деловой?

— Волки шалят, — ответил Прохор.

— Слыхал.

— Обкладывать надо.

— Надо. А кто обкладывать будет?

— Мы.

— Кто мы?

Прохор стал перечислять фамилии учеников и стариков, которые могут участвовать в охоте. Перечисляя, он загибал пальцы.

— Всего пятнадцать человек, — подвел итог Берестняков.

— Что же, людей, пожалуй, предостаточно. Охотников, правда, маловато. Но тут многое зависит от главного. Кого в главные выбрали?

— Тебя.

— Меня? — Скирлы даже поперхнулся.

— А кого же еще-то? Без тебя — ничего не выйдет.

— Ты постой, постой меня стращать да завлекать похвальбами. Дай подумать, помозговать… Дело не шутейное, а я на одной ноге и на седьмой десяток пошло мне… Подумать надо.

— Очень я тебя прошу. Не откажи, дедушка Скирлы. А то ведь меня хотели за главного выбрать. Чудаки.

— Вон оно что! А ты что же, заробел?

— Поблагодарил за доверие и сказал, что не могу я быть главным, когда в Ягодном есть заправский волчатник.

— Так-так-так. Стало быть, испугался?

— Я испугался? Ты что, дед? Меня не знаешь? Или думаешь, что я не берестняковской породы?

— А чего же отказался?

— Я же сказал, почему!

— И я главным не буду, — упрямо отрезал дед Скирлы.

— Как не будешь? — поразился Прохор.

— Очень просто. Сам испугался, а меня втравливат. Хитер, малый.

Берестяга никогда еще не видел таким своего старого друга и поэтому был так поражен его отказом, что растерялся и стал агитировать старика. Говорил о том, какой ущерб могут нанести колхозу волки, если их не истребить, и о том, что сейчас все должны помогать фронту.

Скирлы слушал Берестягу и про себя улыбался. И вовсе он был не против возглавить облаву, но у старика возник свой план. Ему захотелось сделать доброе дело для своего юного друга, хотелось, чтобы к нему пришла слава настоящего охотника. Поэтому Скирлы и стал упрямиться… И чем Прохор больше упрашивал старика, тем он ретивее отказывался. Наконец Прошка окончательно выдохся и замолчал. Несколько минут он сидел, низко опустив голову, затем встал и собрался уходить.

— Пошел я, — сказал он глухо.

— Счастливочки.

А когда Прохор подошел к порогу, Скирлы окликнул его:

— Постой, Прошка.