По итогам операции начальник курсов в числе прочих объявил Берзарину благодарность.

Он будет уже носить полковничьи петлицы, когда в Ворошилове-Уссурийске в гарнизонной библиотеке найдёт старый журнал со статьёй М. Н. Тухачевского «Борьба с контрреволюционными восстаниями». Тот, кто послал их «на кронштадтский лёд», писал: «Несмотря на малую численность Северной группы, за неё всё время можно было быть спокойным. Задача на долю Северной группы выпала почти невыполнимая. Ей предстояло взять открытой силой пять неприступных фортов, обнесённых колючей проволокой и фугасами, и после этого ворваться в цитадель Кронштадта…

Северная группа наступала с какой-то стальной отчётливостью…

Атака фортов курсантами беспримерна по своей смелости, натиску и единству действий».

Солдат — человек, нанятый за сольду, т. е. за жалованье, — это гордец, вызывающий к себе чувство жалости; это одновременно и осуждённый, и палач, это — козёл отпущения, постоянно приносимый в жертву своему народу и ради своего народа, который над ним потешается; это — мученик, ожесточённый и вместе с тем безропотный, которым попрекают друг друга то Власть, то Нация, непрестанно враждующие между собою.

Смоленские курсы Берзарин окончил в 1923 году с отличием и был направлен для прохождения дальнейшей службы в Забайкалье, где получил должность командира пулемётной команды и взвода в 5-м Амурском стрелковом полку 5-й Амурской стрелковой дивизии. В те годы по тайге бродили банды из остатков Азиатской конной дивизии барона Р. Ф. фон Унгерна-Штернберга, в отдалённых станицах и на хуторах жили, затаившись, офицеры из армии А. В. Колчака, из отрядов атамана Г. М. Семёнова, генералов В. О. Каппеля и А. Н. Пепеляева. Из Харбина, ставшего в те годы центром русской эмиграции, время от времени пробирались вооружённые группы, в основном из числа белых офицеров: вели антисоветскую агитацию, расправлялись с партийными активистами, жгли советские учреждения. Оперативники местных отделов ОГПУ и отряды ЧОНа с ними не справлялись. Приходилось привлекать расквартированные поблизости части РККА. Берзарину довелось участвовать в нескольких таких операциях.

В 1925 году Берзарин женился на Наталье Никитичне Просенюк, 1904 года рождения, служащей сберкассы. Брак зарегистрировали. В 1926 году родилась дочь Лариса, в 1938 году вторая — Ирина.

В 1925 году Берзарин поступил на курсы «Выстрел», слушал лекции известных военных теоретиков В. К. Триандафиллова, А. В. Кирпичникова, Н. Н. Шварца, Е. А. Шкловского, А. А. Самойло и др. А через два года окончил Курсы комсостава Сибирского военного округа в Омске и был направлен в Иркутск на должность начальника учебной части Курсов усовершенствования комсостава. Там его избрали секретарём курсовой партийной организации.

Иркутские курсы усовершенствования командного состава — это почти три тысячи человек, включая преподавателей и обслуживающий персонал. Здания, учебное оборудование, подсобные помещения, полигон. Хозяйство большое. Одновременно Берзарин исполнял еще и обязанности коменданта города. Начал подкручивать дисциплину. Армейские в последнее время разболтались, пьянки-гулянки. Милиция в те годы не имела полномочий задерживать или каким-либо другим образом воздействовать на военных. Нужна была твёрдая рука. Комендантский патруль стал хозяином города. Под присмотром комендатуры теперь работали все питейные заведения, рестораны и даже столовые, где в буфетах наливали.

В Москву полетели жалобы. Жаловались и сигнализировали, разумеется, не по поводу ограничения торговли спиртным и сокращения работы питейных заведений. А здесь, в Иркутске, ворчали: «Здесь Сибирь, а не Филадельфия. Доведёт нас этот комендант до «сухого закона»…»

Но порядок был наведён.