Она сможет жаловаться, стонать и плакать в свое удовольствие. Я – песчинка в моторе, монстр, прокравшийся под череп. Она меня не боится, но я ее… загрязняю.
Лязгнула последняя щеколда. Франк весело оскалился, поздоровался небрежно «Привет, ба…» – как будто заранее решив, что начнет дразнить старую каргу с порога. Когда Лола попыталась чмокнуть воздух у ее щеки, та просто отпихнула будущую родственницу. – Нет-нет, Лиза, никакого тактильного контакта! Мы приветствуем друг друга, как японцы. – Лола. – Лиза, Лола… Ты испанка? – Нет, у меня голландские корни. – Очень экзотично! – прокомментировала старая дама, задвигая засовы. Лола заметила свежий маникюр, огромный рубин на левой руке и обручальное кольцо на правой, прекрасно сшитое серое платье и шаль на тон темнее. Хозяйка дома делано кашлянула. – Чем занимается твой отец? – Он умер. – Ах да, конечно. Фрэнки упоминал, что он пил. – Я никогда ни с кем не обсуждаю эту тему. – Даже с матерью? Бедная детка! Выпьешь что-нибудь? «Что-нибудь» оказалось стаканом теплой воды. Подведенные синим карандашом глаза смотрели недобро, розовые губы сладко улыбались, подчеркивая глубокие морщины. Она выдала гостям две шоколадные конфеты, с очевидным удовольствием рассказала о своих «болячках», артрите и бессоннице, пожаловалась на тяжелую жизнь бок о бок с невесткой-косметологом, которая «даже брови толком выщипать не умеет!». Франк встал, а старая женщина молниеносно схватила Лолу за руку, пытаясь удержать. – Маме хватало времени, чтобы читать тебе на ночь? – Да. – Бабушка у нас дипломатка, – хохотнул Франк. – Ни слова в простоте! Она намекает, что знает про Эльзу. Вдовствующая Королева даже не взглянула на внука, только снисходительно вздохнула и сообщила: – Мать часто оставляла мальчика на меня. Его образование оплатила тоже я. Надеюсь, жених тебе рассказал? Франк хорошо зарабатывал и давно мог отдать долг, но тянул из какого-то извращенного удовольствия. Лола это точно знала – видела чеки, которые он каждый месяц посылал Мегере, добавляя к «сумме прописью» разнообразные грубые слова. – Ты закончила? – Тебе хорошо известно, что я любому человеку высказываю все в глаза… Франк молча извлек из буфета коробку шоколадных конфет ручной работы, которыми старуха наслаждалась в одиночестве, бросил коротко: – Спасибо, бабуля! – взял Лолу за руку и повел к выходу. Мегера следовала за ними по пятам, а на крыльце выкрикнула – так, чтобы слышали все соседи: – Ни за что не выходи за него, Лола! Или нет, выходи! А я буду молить Господа, чтобы ты портила ему жизнь до последнего вздоха!
Бабка выглядела великолепно, в кои-то веки не перепутала имя и не сказала гадость.
Он спрашивал себя, зачем сегодня, 5 июня, вернулся в эти стены за шмотками, о которых и помнить не помнил, долго вслушивался в тишину и не заметил, как уснул, а потом вдруг проснулся и резко сел: на одно короткое мгновение ему показалось, что Лола здесь, в комнате. На улице стемнело. Через минуту зазвонил мобильный: Бертрана ждали на вечеринке, которую друзья устраивали по случаю его командировки в Тибет. – Уже еду! Он извинился за опоздание, поел, много выпил, подремал на диванчике, очнулся, рассеянно поболтал с гостями, всерьез подумывая, не вернуться ли на улицу Эктор. Можно сесть на верхнюю ступеньку лестницы на пятом этаже и ждать, когда она вернется. |