– Слава тебе Господи! – Гарри со стуком поставил кружку и вскочил на ноги. – Не обижайтесь, но я думал, что больше не высижу с вами в одной комнате. Из-за вас я ужас как разнервничался!

Эдисон захлопнул часы и направился к двери. Из кармана пальто он достал пистолеты и в последний раз проверил их: оба заряжены, порох был сухим.

Глава 29

Эмма почувствовала, как распался последний кусок веревки. На мгновение ее охватила эйфория.

– Получилось, мадам. Я свободна!

– Слава Богу! Я думала, что ни за что не разрежу эти путы.

Эмма осторожно распрямила руки. Затем энергично их потерла. От долгого пребывания в одной и той же позе тело у нее затекло и болело, но девушка справилась. Она быстро повернулась и взяла ножик.

– Сейчас я освобожу вас от веревок!

– Не сомневаюсь, – сухо проговорила Виктория. – Однако вы подумали о том, что мы будем делать дальше? Выбраться из этого помещения можно только по лестнице. А там нас поджидают Уэр и его люди.

– Есть и другой выход. – Эмма пилила маленьким лезвием толстые веревки. – Через окно.

– Вы собираетесь спуститься по стене?

– Тут на полу лежит много веревок. С их помощью мы и спустимся на улицу.

– Я совсем не уверена, что сподоблюсь на такой подвиг. Но даже если мы и сбежим, то окажемся в одном из самых опасных районов Лондона. Двух женщин, бродящих ночью по докам, может ждать чрезвычайно страшная судьба.

– У вас есть другие предложения?

– Нет, – ответила Виктория. – Но можно…

– Да?

– Мой внук хорошо известен в этом месте, – тихо проговорила Виктория. – Здесь у него много дел.

– Ну конечно! – Эмма немедленно приободрилась:

– Если к нам пристанут, мы назовем его имя. А его приятеля зовут Одноухий Гарри.

Виктория испустила страдальческий вздох.

– О чем думает Эдисон, заводя знакомства с людьми, которых зовут Одноухий Гарри? Если бы я позаботилась о мальчике тогда, много лет назад. Скажите мне правду, Эмма. Вы думаете, что я погубила бы его, как погубила Уэсли?

От боли, прозвучавшей в простом вопросе, у Эммы сжалось сердце. Она подобрала слова с той осторожностью, с какой обычно обращалась с хрупкими цветами:

– Моя бабушка была очень мудрой женщиной. Как-то она сказала мне, что родители не должны ни винить себя, ни приписывать себе всю славу за то, какими выросли их отпрыски. В какой-то момент, сказала она, каждый из нас должен начать сам отвечать за себя.

– У Эдисона это очень хорошо получилось, не так ли?

– Да, – согласилась Эмма.

В тот момент, когда Эмма закончила разрезать связывавшие Викторию веревки, на лестнице послышались тяжелые шаги.

– Кто-то идет! – прошептала Виктория. – Он, скорее всего, проверит веревки и увидит, что мы освободились.

Эмма повернулась и схватила тяжелый табурет, на котором до этого сидела.

– Оставайтесь на месте, мадам. Если он откроет дверь, постарайтесь на секунду отвлечь его внимание.

– Что вы собираетесь делать?

– Не бойтесь. У меня большая практика в такого рода вещах, хотя грелка мне привычнее табурета.

Она пересекла помещение, ее ноги, обутые в мягкие лайковые туфли, чуть слышно ступали по грубому дощатому полу. Девушка оказалась у двери в тот момент, когда шаги остановились с той стороны. Сделав глубокий вдох, Эмма подняла табурет высоко над головой и стала ждать.

Дверь внезапно открылась, вспыхнул свет свечи.