-  Прекрати все это! - выкрикнул я. - Это в твоих силах! Останови апокалипсис!

    Дружный хор: «Пожалуйста! » - поддержал меня.

    -  Тьфу! - рассердился Михалыч, и молнии над его головой свирепо затрещали. - Надоели. Что прекратить? Зачем прекратить? И каким образом? Говорите, что надо сделать, а то мне некогда. Меня дела ждут.

    -  Прикажите! - воскликнул Степан Федорович. - Скажите какое-нибудь слово, чтобы этот кошмар остановился!

    -  Какое слово?!

    -  Э-э… ну, я не знаю… Как у вас, у Творцов, принято в подобных случаях говорить?

    -  Вы мне голову морочите, галлюцинации! Достали! Все, просыпаюсь!..

    И тут меня прорвало. Или - осенило. Называйте, как хотите. Всевышний Михалыч уже махнул рукой и завел свое: «Раз! Два!.. » - а я подпрыгнул так высоко, как смог, и шепнул ему в ухо…

    И он услышал.

    Он пожал плечами, окинул нас всех презрительным взором заправского небожителя и молвил:

    -  ЗАНАВЕС!

    Это слово плетью хлестнуло по оболочке мира. И мир лопнул.

    ГЛАВА 7

    -  . Получилось? Или нет?

    Это было первое, что я услышал, осторожно открыв глаза.

    Степан Федорович сидел напротив меня на корточках, как настороженная ворона, и подозрительно оглядывался по сторонам. Я, конечно, последовал его примеру.

    Затхлое, полутемное помещение. Из полумрака угловато выступает замшелый валун, на котором помещается негодная гнутая шпага, рогатая каска и пустая бутылка без опознавательных знаков. Дощатый обшарпанный пол, покрытый окурками, тумбочка с длиннющим инвентарным номером, заваленная грудой тряпья, среди которого можно вычислить мушкетерскую шляпу с пером, мужские балетные трико и чудовищный ботфорт с порыжевшим голенищем. Но ничего не трещит, не грохочет, не разваливается на части и даже не полыхает. Уже хорошо.

    -  И где мы на этот раз оказались? - спросил я.

    -  Не знаю, - ответил мой клиент. - Но если опять промашка - то я здесь ни при чем. Я даже пальцем не пошевелил, когда этот Всевышний рявкнул свое веское слово. Так что нечего и сейчас винить мое невезение. Ой, обратите внимание, Адольф, мой скафандр исчез!

    И правда - исчез. Степан Федорович был теперь одет в грязный серый халат и калоши. А я - в родные свои джинсы, футболку и армейские высокие ботинки. На голове ощущалась бейсболка.

    -  Интересно было бы выяснить… - начал мой клиент, но я его прервал.

    -  Тихо! - зажал я ему рот ладонью. - Слышите?

    -  Господа, никто не видел Штирлица? - раздался голос, в котором я тут же безошибочно признал фюрерский фальцетик. - С утра его ищу, но никак не могу найти. Никто не видел?

    -  Век бы его не видеть… - грубое ворчание Геринга. - Гр-ром и молния!

    -  Там! - определив направление, откуда идут голоса, ткнул я пальцем в темноту.

    -  Ой-ей-ей! - схватился за голову Степан Федорович. - Я-то уж было поверил, что у нас получилось! Что все закончилось наконец… Боже, какое разочарование! Увы мне!

    -  Увы мне! - пропищал кто-то совсем рядом.

    Я подпрыгнул. Створка тумбочки открылась, мне под ноги вывалился циклоп. Оранжевая его тога показалась мне на удивление чистенькой и даже отглаженной.