Дети ели почти без слов, тогда как мы с Мэригей обсуждали проведенные за день беседы – главным образом говорили о тех претендентах, которым скорее всего, придется отказать, или же, по крайней мере, провести повторные беседы, более подробные, чем понадобились для тех, чья пригодность выявилась с первого раза.

Билл очистил свою тарелку и отодвинул ее от себя.

– Я сегодня прошел тест.

Я сразу понял, о чем он собирался говорить, и похолодел, будто вся жизненная энергия внезапно покинула мое тело, будто в комнате воцарился космический холод.

– Тест шерифа?

– Именно. Я собираюсь стать одним из них. Человеком.

– Ты ничего не говорил о…

– Вы удивлены? – Он смотрел на меня, как инопланетянин на автобус.

– Нет, – наконец выговорил я. – Я думал, что ты мог бы подождать нашего ухода. – «И не совершать столь открытого предательства» – эти слова крутились у меня на языке, но я сдержался.

– У тебя еще есть время, чтобы изменить решение, – сказала Мэригей. – Они не начнут программу до глубокой зимы.

– Это верно, – без воодушевления отозвался Билл. Впечатление было такое, будто он уже находился на полпути к этому новому качеству.

Сара отложила нож и вилку.

– Я тоже решила, – сообщила она, не глядя на Билла.

– Ты еще слишком молода для этого теста, – сказал я, возможно, слишком твердым голосом.

– Нет, не это. Я решила отправиться с вами. Если для меня найдется место.

– Конечно, найдется! – Независимо от того, кого нам придется ради этого оставить здесь.

– Я думал, что ты тоже… – ошалело пробормотал Билл.

– Для этого у меня еще будет время. – Она с милой серьезностью посмотрела на мать. – Вы считаете, что, когда вернетесь, Человека уже давно не будет. А я думаю, что он останется, причем в улучшенной, развитой форме. Вот тогда я присоединюсь к нему и принесу ему все, что узнаю и увижу во время рейса. – Она перевела взгляд на меня и широко улыбнулась, показав милые ямочки на щеках. – Вы возьмете меня как шпиона другой стороны?

– Конечно, возьмем – Я посмотрел на Билла. – Мы должны взять одного‑двух Человеков. Вот и отправимся всей семьей.

– Вы не понимаете. Вы ничего не понимаете. – Он встал. – Я тоже ухожу в новый мир. И ухожу завтра же.

– Ты уезжаешь? – спросила Мэригей.

– Навсегда, – ответил он. – Я не могу больше переносить все это. Я еду в Центрус. Наступила продолжительная пауза.

– А как же дом? – наконец нарушил я молчание. – Рыба? – Имелось в виду, что, когда мы уедем, все это перейдет к нему.

– Тебе придется найти кого‑нибудь другого. – Он почти кричал. – Яне могу больше жить здесь! Я должен уйти и начать все с начала.

– И ты не можешь подождать, пока… – заговорил было я.

– Нет! – Он впился в меня взглядом, подбирая слова, но потом лишь потряс головой и выскочил из‑за стола. Мы молча смотрели, как он надел теплую одежду и вышел за дверь.

– Вы не удивлены, – констатировала Сара.

– Мы обсуждали это, – ответил я. – Он собирался жить в этом доме, ставить переметы…

– Черт с ней, с рыбой, – тихо сказала Мэригей. – Разве ты не видишь, что мы потеряли его? Потеряли его навсегда.

Она расплакалась лишь после того, как мы поднялись наверх.

А я ощущал лишь оцепенение.