Дерьмо.

Он схватился за ручку обеими руками и откинулся назад. Но борьба прекратилась. Он слышал смех мальчика с другой стороны.

  Будь очень тихим,   сказал мальчик.

Голос мальчика был далеким, как если бы он вернулся на свое место перед телевизором. Майк отпустил дверь, постоял там, глядя на нее, затем посмотрел в коридор в поисках пистолета.

Его нигде не было видно. Майк проглотил панику; он чувствовал себя голым без пистолета, беспомощным. Это не пошло ему на пользу, но он хотел вернуть его. Он прищурился, глядя на холл; он продолжался бесконечно, пульсирующий поток переходил в размытое колебание белого и розового.

Снова щипки на ступнях и ногах, крошечные уколы боли. Личинки снова забрались на его тело, покрыли его ноги, словно живой грибок. Он соскребал их пригоршнями и рычал, пока они скользили по его коже. Хотя он стряхнул все, что мог, он все еще чувствовал, как они грызут его ноги, промежутки между пальцами.

Дверь напротив мальчика, смотрящего мультфильмы, была слегка приоткрыта, и Майк увидел белки двух глаз, смотрящих на него.

  Aгу... агу... aaагу...

Этот крошечный смех должен был принадлежать малышу, может быть, двухлетнему.

Но звук булькающего голоса отправил Майка дальше по коридору.

  Он, он, он... э э, он, он...

Майк оглянулся через плечо. Там стоял черный малыш, обнаженный, и теребил выступающий пупок. Его кожа покрылась шевелением, резкими точками на коже, и, как и в случае с мальчиком, они проходили сквозь его тело.

Малыш пососал палец и снова захихикал.

Майк мог сказать, что он мальчик, по маленькому перекрученному узлу плоти между его ног. Потом малыш встал на четвереньки и пополз к нему. Его конечности исчезли в извивающейся реке, и он был похож на крошечный торс, плывущий по поверхности.

  О, черт возьми.

Майк повернулся и помчался, разбрызгивая личинки в воздух. Он прошел через несколько дверей, задаваясь вопросом, может ли его брат быть внутри какой либо из них.

  Джеймс? Где ты, черт возьми, чувак?

Двери приоткрывaлись и снова захлопывaлись, когда он проходил. Майк мельком заметил детей, их лица расплылись в озорной ухмылке.

Он остановился, повернулся, проверил, нет ли плывущего младенца, и сделал слепые шаги назад.

И ребенок был там, почти невесомый, цепляясь за его ногу. Он ворковал на него, булькал и пускал слюни густой желтой пастой. Он улыбнулся ему своими опухшими беззубыми деснами.

Майк закричал, хриплый вопль разорвал ему горло. Он пнул его ногой, но ребенок полез на него, словно кошка. Он протянул руку, чтобы схватить его, взяв его за голову, как дыню. Когда он сдернул его с джинсов, его большой палец залез ему в рот.

  Убирайся от меня!   Майк попытался отбросить его, но малыш вцепился ему в руку, пробираясь к спине Майка.

В рюкзак.

  Мммм...

Сняв рюкзак с плеч, он был готов защищать свою добычу, схватить ребенка за горло и толкнуть его через коридор. Младенец лежал в сумке головой вперед, его ноги болтались в воздухе. Майк схватил его за лодыжки и выдернул.

  Что за... что за хрень?

Сокровище пропало. Младенец жевал неаккуратное, гниющее мясо деснами, крутил его языком; с его тела капал чахлый суп. Теперь Майк увидел, что сумка пропитана темной едкой жидкостью, нащупал мокрое пятно на спине рубашки. И, конечно же, мясо кишело личинками.

Младенец зашевелился, попытался согнуться, чтобы добраться до мясистого содержимого рюкзакa. Майк подбросил их обоих в воздух и смотрел, как они с всплеском исчезают в живой реке. Он повернулся и побежал, не теряя времени. Коридор продолжал движение, двери продолжали проноситься мимо.