— На кухне, естественно, — отозвался один из мурлонов, ловко орудуя тряпкой. — Это ж надо было столько грязи развести.

— Нас спровоцировали, — тотчас ответил Хитрец. — Вон тот, который за дверью прячется. И банки он побил. А где тут кухня?

— По коридору до конца, вниз по лестнице и прямо через подвал, — сообщил все тот же мурлон. — Только…

Только его уже никто не слушал. Ташасы кубарем скатились на пол. Наступая друг другу на хвосты и попискивая, они всем скопом врезались в маленькую дверцу, прорезанную внизу большой, и вылетели прочь.

— Только вам туда нельзя, — тихо сказал мурлон им вслед, пожал плечами и продолжил оттирать пятно.

Кухня располагалась в небольшой пристройке к башне, чтобы не докучать великому алхимику бытовыми запахами. Поскольку губернатор Долинус охотно согласился остаться отобедать, хотя его никто и не приглашал, на кухне царила бурная активность. Взад-вперед носились мурлоны с продуктами. Кто-то резал, кто-то чистил, кто-то аккуратно подсыпал в горшки аппетитно пахнущие специи. В очаге весело отплясывали контрданс духи пламени. Старший мурлон в белом поварском колпаке стоял на возвышении, состоящим из трех поставленных друг на друга табуреток, и, размахивая двузубой костяной вилкой, вдохновенно дирижировал этим хаосом. Появление целой банды ташасов было встречено им без особого восторга. Точнее говоря, старший мурлон указал им вилкой на дверь, и грозно вякнул:

— Вон!

— Хочу есть! — решительно возразил Толстяк.

Мурлоны даже опешили от такого нарушения порядка. Старший медленно и раздельно, как для слабоумных, повторил:

— Немедленно убирайтесь вон.

Не сочтя его предложение интересным, ташасы разбрелись по кухне, деловито инспектируя все подряд. Нюхали, трогали, пробовали на зуб. Толстяк сунул морду в кастрюлю с каким-то варевом.

— Что тут у вас?

— Суп, — ответил лазурный мурлон, стоявший рядом с большущим черпаком в лапках.

— Суп, — повторил Толстяк.

Попробовал, почавкал.

— Вкусно, — сообщил он. — Эй, идите все сюда!

Ташасы дружно бросились на зов, но тут у старшего мурлона лопнуло терпение.

— Это не для вас! — заверещал он. — Убирайтесь вон! Да что стоите, недоумки! Вышвырните их!

— Кого? — не понял Хитрец.

— Кажется, нас здесь не любят, — сообщил свое умозаключение Умник.

К ташасам уже со всех сторон бежали дисциплинированные мурлоны. Толстяк ловко опрокинул кастрюлю, смыв первую тройку нападавших. По разлитому супу прошлепала следующая партия. Хитрец отпихнул ближайшего мурлона, и бросился на помощь Толстяку. Он не сделал и десятка шагов, как столкнулся с целой дюжиной. Раздавая тумаки и затрещины, Хитрец кое-как прорвался сквозь строй мурлонов, но тотчас был настигнут и повален. Другим ташасам приходилось не слаще. Балаболка храбро вцепилась в морду первому попавшемуся мурлону. Тотчас еще четверо повисли на ее руках, а один дернул за волосы. Вырвал клок. Балаболка извернулась и укусила наглеца за руку. Мурлон заверещал. Умник швырялся в подступающих врагов тестом, но его обошли сзади. Лохмушка, видя такое дело, бросилась бежать. Свернула не туда, и была приперта к стенке целым отрядом мурлонов. Успех сражения определило банальное численное превосходство.

Торжествующие мурлоны проволокли по полу возмутителей спокойствия, и по одному вышвырнули во двор. Старший вякнул с крылечка нечто назидательное, и захлопнул дверь за собой. Хитрецу под руку попался небольшой булыжник. Необходимое движение было уже заранее отработано на слизи. Булыжник просвистел в воздухе и глухо бухнулся в деревянную дверь, но мурлоны на провокацию не отреагировали.