Мысли сами по себе обратились к настоящему и будущему. Рядом с ним в экипаже сидела жена, молча глядя на открывавшийся пейзаж. Если бы напротив не сидела ее сестра, он, пожалуй, потянулся бы к руке Анны. Люк был рад, что не может проявить свою слабость. Агнес уговорила их взять ее с собой, несмотря на советы Анны и протесты леди Стерн.

Люк догадывался, что Лондон, с его веселой круговертью балов и приемов, не пришелся ей по вкусу. Он послал и за второй сестрой Анны – глухонемой девочкой, потому что знал, что Анна очень беспокоится за нее.

Его настоящее и его будущее. С тех пор как она попросила отвезти ее в Баден, прошло три дня, и у нее так и не начались месячные. Можно было с уверенностью сказать, что Анна беременна.

Почувствовав его взгляд, она повернулась и улыбнулась ему. В ее улыбке снова был солнечный свет, и она явно отдыхала, несмотря на скуку долгой поездки. Люка удивляло то обстоятельство, что Анна так вдруг возненавидела Лондон. Весь этот месяц она, казалось, наслаждалась жизнью в столице, и ее общество ценилось в самых высших кругах. Но последние три дня она мечтала об отъезде, уговаривая слуг поторопиться с приготовлениями. Может быть, она из тех людей, которые, решив что-то, не могут уже ждать ни секунды.

– Через несколько минут мы въедем в деревню, – сказал Люк. – Мы уже почти дома.

– Правда? – На ее лице отразилось волнение, и она подалась вперед, чтобы лучше видеть все за окном.

И вот они въехали в деревню, замедлив ход ради безопасности людей и домашнего скота. Все было таким же, как и раньше. Это удивило Люка. Но чего же он ожидал? Что за десять лет все изменится?

Однако кое-что изменилось. Десять лет назад он был почти мальчиком, младшим сыном герцога. Никто бы не обратил внимания на его экипаж, проехавший по деревне. Теперь он был герцогом Гарндонским и возвращался домой после долгого отсутствия. На его карете не было гербов, но, похоже, вся деревня знала о его возвращении. Двери в домах были распахнуты.

Застигнутый врасплох, Люк нагнулся к окну и помахал рукой тем, кто, улыбаясь, приветствовал его.

– Люк! – Анна радостно засмеялась. – Как чудесно! – Она тоже махала рукой и улыбалась.

Но он резко отклонился назад, увидев, что экипаж подъехал к церкви. Люк не хотел видеть ни церковь, ни церковный двор. Он вдруг осознал, что не только воспоминания и Генриетта удерживали его от возвращения. На то были гораздо более серьезные причины. Здесь могилы двух людей, которых он не сумел и не захотел простить, а теперь было уже поздно.

– Ах, наверняка все знают, что приезжает красавица герцогиня, – сказал он с некоторым облегчением, когда карета, совершенно неожиданно повернув, вкатилась в Баденский парк сквозь высокие каменные ворота. – Те, кто видел тебя будут теперь этим хвастаться, дорогая.

Анна снова рассмеялась.

– А мне кажется, им просто не терпится узнать, как Париж изменил тебя. О, какие деревья! Они ведь очень старые, правда? Ой, смотри, Агнес! Олени! Целое стадо! Какое тенистое место, здесь приятно спрятаться от солнца.

Когда он ехал здесь последний раз, ему эта аллея казалась темнее ночи. Они уже миновали то место, где он прощался с Дорис.

– О-о-о! – вместе воскликнули Агнес и Анна, когда экипаж оставил позади тенистую аллею и их взору предстал парк во всей своей красоте, двухпролетный мост, ровные лужайки, четырехъярусная терраса, ухоженная и сверкающая зеленью,башенки и резные перила – невообразимое смешение архитектурных стилей, но впечатляющее и прекрасное.

Люк смотрел на все это, как несколько минут назад на деревню – с удивлением и даже с испугом оттого, что все осталось таким, как прежде.