Но в отличие от княжны плести паутины мне некогда.

— Тогда счастливо оставаться, — я резко отворачиваюсь.

Едва только переступаю первую плитку пола, меня обхватывают сзади. София крепко прижимается к моей спине. Ощущаю касание ее мягкой груди и судорожное дыхание на шее.

— Перун, стой! Не бросай меня, — шепчет княжна мне в ухо сзади. — Как только у отца появится время, я сразу же объясню ему всё. Правда. Только не бросай снова.

Оборачиваюсь. Черт ее поймет, играет она опять или нет. Но слезы льются, лицо бледное, дыхание прерывистое. Совесть берет свое. Прижимаю к себе эксплуататоршу моего мозга, глажу по волосам.

— Я никогда тебя не брошу, София. — Сам Градгроб, видно, дергает меня за язык.

— Правда? — глотает слезки княжна.

— Ага, возможно, не буду спать с тобой, но не брошу.

Она разражается еще большим плачем. Вот женщины пошли — только одно на уме!

— Ты зло, Перун. Настоящее зло!

— Зато у тебя еще больше стимула поговорить с князем, — подмигиваю и чмокаю в лоб.

София поднимает лицо, подставляет губы, и я не удерживаюсь. Страстный поцелуй. Руки, шарящие по ее сочному телу, тянущие, сжимающие. Вращающийся потолок… Перед тем, как учудить непоправимое, останавливаю себя. Хоть и ощущаю натужный скрип тормозных колодок.

— Ладно, мне пора на тренировку, — вытираю пальцем остатки слез на порозовевших щечках Софии. — Пойдем быстрее из этого склепа.

— Это алтарный зал!

— Да, да, да… — в моей голове снова всплывает кротосовская пещера и мертвые дети возле черного жертвенника.

* * *

В столовой Света сидит в окружении подруг. Девушки что-то щебечут, княжна благосклонно улыбается своей свите, даже не вслушиваясь в их похвалы или обсуждения парней. Света вернулась, она снова на вершине пищевой цепи под названием школа. Всё идет как и должно…за исключением одной вещи.

Из-за столика в нише встают княжна Настьева и поступившая простолюдинка Менская. Конкурентки Светы, чтоб их. Девушки ее парня относят подносы и идут мимо раздаточной ленты к выходу.

— Плесень и в нашем лицее проросла, — в туже сторону смотрит сероглазая Серафима Брюнова. — О чем только думает администрация, пуская голотьбу учиться вместе со знатью! Правда же, Ваше Сиятельство?

Даже слушая сплетни свиты в фоновом режиме, Света не могла пропустить такой жирный намек в сторону сестры, а может даже и отца. Княжна обжигает «подругу» морозящим взглядом, та сразу сжимается, поняв, что сейчас огребет. Все-таки долго Светы не было, успели осмелеть мерзавки.

Хотя почему бы не воспользоваться вонючим ртом Серафимы? Простолюдинке, правда, место надо указать. А то ходит с высоко поднятой головой, еще, поди, считает себя главнее Светы в отношениях с Бесом. Дудки ей.

— А ты бы смогла выполоть этот сорняк? — хмыкает Света. — Силенок хватило бы?

— Конечно, — улыбается сероглазка, радостная, что княжна убавила нажим. — Что мне какая-то пролетарка.

— Ну так вперед, — одобряет княжна. — Вы же в одном классе? Еще успеешь до конца перемены.

— Э-э, но я… — Серафима опускает взгляд на недоеденные тефтели.

— Передумала? — грозно насупливает брови Света.

— Нет-нет, — выскочка спешно вскакивает из-за стола, колыхнув далеко не маленькую грудь.

Пока сероглазая дурында относит поднос, с грустью смотря в полную еды тарелку, Света снова устремляет глаза на Менскую. Как же княжну бесят ее гордость и притязания.