Но в отличие от княжны плести паутины мне некогда.
— Тогда счастливо оставаться, — я резко отворачиваюсь.
Едва только переступаю первую плитку пола, меня обхватывают сзади. София крепко прижимается к моей спине. Ощущаю касание ее мягкой груди и судорожное дыхание на шее.
— Перун, стой! Не бросай меня, — шепчет княжна мне в ухо сзади. — Как только у отца появится время, я сразу же объясню ему всё. Правда. Только не бросай снова.
Оборачиваюсь. Черт ее поймет, играет она опять или нет. Но слезы льются, лицо бледное, дыхание прерывистое. Совесть берет свое. Прижимаю к себе эксплуататоршу моего мозга, глажу по волосам.
— Я никогда тебя не брошу, София. — Сам Градгроб, видно, дергает меня за язык.
— Правда? — глотает слезки княжна.
— Ага, возможно, не буду спать с тобой, но не брошу.
Она разражается еще большим плачем. Вот женщины пошли — только одно на уме!
— Ты зло, Перун. Настоящее зло!
— Зато у тебя еще больше стимула поговорить с князем, — подмигиваю и чмокаю в лоб.
София поднимает лицо, подставляет губы, и я не удерживаюсь. Страстный поцелуй. Руки, шарящие по ее сочному телу, тянущие, сжимающие. Вращающийся потолок… Перед тем, как учудить непоправимое, останавливаю себя. Хоть и ощущаю натужный скрип тормозных колодок.
— Ладно, мне пора на тренировку, — вытираю пальцем остатки слез на порозовевших щечках Софии. — Пойдем быстрее из этого склепа.
— Это алтарный зал!
— Да, да, да… — в моей голове снова всплывает кротосовская пещера и мертвые дети возле черного жертвенника.
* * *
В столовой Света сидит в окружении подруг. Девушки что-то щебечут, княжна благосклонно улыбается своей свите, даже не вслушиваясь в их похвалы или обсуждения парней. Света вернулась, она снова на вершине пищевой цепи под названием школа. Всё идет как и должно…за исключением одной вещи.
Из-за столика в нише встают княжна Настьева и поступившая простолюдинка Менская. Конкурентки Светы, чтоб их. Девушки ее парня относят подносы и идут мимо раздаточной ленты к выходу.
— Плесень и в нашем лицее проросла, — в туже сторону смотрит сероглазая Серафима Брюнова. — О чем только думает администрация, пуская голотьбу учиться вместе со знатью! Правда же, Ваше Сиятельство?
Даже слушая сплетни свиты в фоновом режиме, Света не могла пропустить такой жирный намек в сторону сестры, а может даже и отца. Княжна обжигает «подругу» морозящим взглядом, та сразу сжимается, поняв, что сейчас огребет. Все-таки долго Светы не было, успели осмелеть мерзавки.
Хотя почему бы не воспользоваться вонючим ртом Серафимы? Простолюдинке, правда, место надо указать. А то ходит с высоко поднятой головой, еще, поди, считает себя главнее Светы в отношениях с Бесом. Дудки ей.
— А ты бы смогла выполоть этот сорняк? — хмыкает Света. — Силенок хватило бы?
— Конечно, — улыбается сероглазка, радостная, что княжна убавила нажим. — Что мне какая-то пролетарка.
— Ну так вперед, — одобряет княжна. — Вы же в одном классе? Еще успеешь до конца перемены.
— Э-э, но я… — Серафима опускает взгляд на недоеденные тефтели.
— Передумала? — грозно насупливает брови Света.
— Нет-нет, — выскочка спешно вскакивает из-за стола, колыхнув далеко не маленькую грудь.
Пока сероглазая дурында относит поднос, с грустью смотря в полную еды тарелку, Света снова устремляет глаза на Менскую. Как же княжну бесят ее гордость и притязания. |