Она с благодарностью взяла его протянутую руку, и он повел ее к экипажу.

Зал суда был забит посетителями, пришедшими выслушать приговор.

Вошли судьи и заняли свои места на подиуме. После, как ей показалось, нескончаемой тишины, когда ее сердце громко стучало, а ребенок внутри нее не переставал шевелиться, бригадный генерал Джордж М. Брук встал, разгладил бумагу, лежавшую перед ним, и начал читать:

«По первому пункту первого обвинения — виновен. По второму пункту первого обвинения — виновен. По третьему пункту первого обвинения — виновен».

Она холодела по мере того, как он зачитывал все одиннадцать пунктов первого обвинения с заключением — «виновен». Он продолжал читать бесстрастным тоном:

«По первому пункту второго обвинения — виновен. По второму пункту второго обвинения — виновен» — и повторил семь раз: «Виновен».

Все еще продолжая говорить в гробовой тишине зала, он повторял:

«По первому пункту третьего обвинения — виновен. По второму пункту третьего обвинения — виновен».

Затем наступил сжимающий душу момент: военный прокурор встал перед генералом Бруком и заявил:

— Суд считает полковника Фремонта виновным в бунте, неподчинении законному командованию старшего офицера, в поведении, наносящем ущерб доброму порядку и военной дисциплине. Посему суд приговаривает вышеупомянутого полковника Джона Чарлза Фремонта к отчислению со службы из полка конных стрелков армии Соединенных Штатов.

Никто не роптал и не шевелился. Джесси не осмеливалась посмотреть на мужа и отца. Каждый сидел поодаль, переживая свои горькие, как полынь, мысли. Затем снова встал генерал Брук и сказал уже менее суровым тоном:

— После тщательного рассмотрения большинство судей желают сделать заключительное заявление:

«В обстоятельствах, в каких оказался полковник Фремонт между двумя старшими по званию офицерами, каждый из которых претендовал на положение главнокомандующего в Калифорнии, — в обстоятельствах, какие по своему характеру могли сбить с толку и посеять сомнения у офицеров, обладающих большим опытом, чем обвиняемый, и принимая во внимание важные профессиональные услуги, оказанные им до свершения актов, за которые он судим, нижеподписавшиеся члены суда со всем уважением рекомендуют полковника Фремонта на снисходительное рассмотрение президента Соединенных Штатов».

Когда они добрались до дома, Джон сказал:

— Лучше сразу ложись, Джесси. Надеюсь, приговор не поверг тебя в шок.

Она была удивлена, обнаружив, что чувствует себя лучше, чем несколько дней назад. Прошло время тревожного ожидания, — время, когда судьба висела на волоске и не оставалось ничего, кроме мучительной неопределенности. Теперь она знала худшее, его нужно было перенести спокойно и уверенно. Она заложила основу для такой позиции в ночь накануне, составив обвинительный список против своего мужа. Наступило время для спокойствия и силы.

Мужу она ответила:

— Спасибо, дорогой, я чувствую себя хорошо. Тринадцать судей не сказали ничего, что обидело бы меня. Решение было принято еще до начала процесса. Любые присяжные в гражданском суде оправдали бы тебя. Я не могу считать себя ущемленной из-за того, что военный департамент решил поставить на место военно-морской флот. Как сказали судьи в смелом замечании, ты стал жертвой конфликта власти. Еще до начала суда я считала, что ты действовал правильно, а сейчас еще более убеждена в этом. Если моя оценка что-нибудь значит для тебя, мой дорогой, то скажу: я снимаю с тебя все обвинения и говорю: «Хорошо сработано».

— Это много значит для меня, — ответил Джон, не глядя на нее. — Твоя вера в меня и есть та самая нерушимая скала.

— Отлично, в таком случае пойдем к обеду, я страшно проголодалась.