— Я знал, что наша разлука временная. Я знал, что ничто не удержит нас вдали друг от друга, не удержит, прости меня, даже сенатор Бентон.

Джесси молчала, она не могла произнести ни звука, словно речь шла о ее жизни. Он взял ее за руку:

— Мисс Джесси, возможно, похоронная процессия — не самый хороший момент для разговоров о любви, но я настолько ею полон, что, боюсь, мне любой момент, любой фон покажется хорошим.

— Как всегда, порывистый, — прошептала она.

— Ты умеешь читать мысли в моих глазах, — сказал он, — думаю, что прочитала мои чувства к тебе.

— Нет, — мягко поддразнила она, — когда дело доходит до любви, я неграмотна. Так думает отец.

— Ты знаешь, что я сказал мистеру Николлету, вернувшись с музыкального вечера в Джорджтауне? Я сказал: «Я влюбился с первого взгляда». Когда ты ворвалась в комнату для приемов, возмущенная несправедливостью в отношении подруги, я сразу же понял, что со мной случилось что-то важное. Когда ты рассмеялась и от твоего смеха повеяло таким теплом, я понял, что моя жизнь будет бессодержательной, если я не буду всегда с тобой. Я думал только об одном: когда и где смогу встретить мисс Джесси. Я люблю тебя, — очень спокойно сказал он. — Я полюбил тебя с первого взгляда. Думаю, что ты также любишь меня.

Ее глаза заблестели.

— Разумеется, ты также веришь, что это сама судьба. Если бы мы оба обшарили весь мир, потратили годы на поиск мужчины и женщины, стремясь составить самую хорошую пару…

— Да, я верю в это, — нежно ответила она.

— Мистер Бентон прав, говоря, что я лейтенант без пенса в кармане и со скромной перспективой…

— Со скромной перспективой! У тебя самая блестящая перспектива по сравнению с любым молодым человеком в Америке, ты свершишь великие дела…

— Мы свершим их вместе, Джесси.

Она освободила свою руку из его рук, распрямилась, ее тело напряглось.

— Ты серьезно говоришь об этом? — спросила она. — Я должна предупредить: не могу жить без работы. Я не могу выйти замуж за мужчину, который не позволит мне работать бок о бок с ним на равных условиях в качестве партнера. Называй меня Энн Ройяль, если желаешь, моя мама называла меня так сотни раз, но я не феминистка, ты никогда не услышишь, чтобы я ратовала за равные права для женщин. Я верю, что самый высокий долг женщины в мире — быть хорошей женой, а хорошая жена должна стоять плечом к плечу с мужем и умом к уму. — Ее голос срывался. — Я должна иметь мужчину, который станет считаться с моим мнением, сделает меня своим доверенным лицом, не будет отталкивать меня потому, что я женщина, говорить мне: ступай в свет и наслаждайся.

Она расслабилась в кресле, но ее карие глаза все еще оставались напряженными.

— Я никогда не поставлю тебя в неловкое положение, Джон Фремонт. Мне не нужно снисхождение, особое внимание или публичная похвала. Я никогда не встану посреди улицы с папкой дел в руках так, что, увидев меня, друзья будут стараться скрыться в боковые улочки. Но я хочу помочь тебе, хочу внести свой небольшой вклад в твою работу, хочу расширить твои возможности совсем немножко, в меру своих способностей.

Джесси опустила глаза и сидела, взволнованно потирая свои маленькие ручки.

— Я все сказала. Надеюсь, что это не оттолкнуло тебя и ты не станешь думать, что я совсем невежественна.

Она взглянула на его лицо. Его глаза были закрыты, а лоб прочертили глубокие складки.

— Надеюсь, я вовсе не романтик в этих вещах, — сказала она. — Я понимаю, что, с точки зрения посторонних, сказанное мною нежелательно.