— Я тоже так думаю. Я оставляю тебя с Пьеко и несчастным стариком. Он, похоже, совершенно убит горем. Пожалуйста, не предпринимай ничего без меня. Необходимо, чтобы я непременно нашел вас здесь. Если же все-таки придется уйти, сделайте отметки на деревьях, только так, чтобы я смог их увидеть.

— Хорошо, патрон. Лучше бы, конечно, вы вернулись.

Редон отправился в Мукден. Что он собирался там делать? По правде говоря, он и сам не очень-то четко это себе представлял. В такой глуши, куда шел отважный француз на поиски Янки, возможно, он и не встретит никого, к кому можно будет обратиться. Мукден был слишком опасным городом — журналист испытал это на собственной шкуре, — но город притягивал его. Чего бояться в конце концов? Его никто там не знает, кроме арестовавшего их офицера и нескольких солдат, которые едва ли его заметили, да судей трибунала, которые вряд ли запомнили его лицо из-за полумрака, царившего в зале заседаний. У журналиста были все шансы незаметно пройти в город. Но что он хотел получить там? Карту местности да какие-нибудь сведения о бандитском логове — разве это так уж трудно?

Француз все шел и шел, вспоминая молодые годы. Через два часа он оказался как раз в том месте, где разыгралась ужасная трагедия и их взяли в плен. А вот и стена некрополя, дальше — крепость, откуда им удалось бежать. Участок мог быть опасен! Но нет, старая башня оставалась безразличной, безмолвной и конечно же необитаемой.

Редон почувствовал облегчение. Появилась надежда. Не могло же так быть, в конце концов, чтобы ему не удалось найти хоть какую-нибудь зацепку, которая навела бы его на бандитов. Репортер зашагал быстрее. Вскоре появились каменные стены, окружавшие пригород. Задержат ли его при входе? Но почему, собственно? Костюм француза за долгое время скитаний претерпел некоторые изменения и потерял свою элегантность и лоск. Внешность давно перестала быть привлекательной: на голове серый шарф, частично прикрывающий лицо, редкая борода начала пробиваться на давно не бритом подбородке. Поль и сам узнал бы себя с трудом.

Что ж, шанс у него определенно есть, и репортер, решительно отворив ворота, оказался под аркой, выходившей в пригород.

Смешавшись с толпой, он почувствовал себя в безопасности. Толкая и пихая друг друга, люди сновали в разные стороны. В основном это были торговцы, предлагавшие свой жалкий съестной товар.

Вскоре вторая стена преградила ему путь. Перед ней стояли часовые. Возможно, с ними придется переговорить.

К счастью, досмотр не был слишком суровым. Француз не продумал сколько-нибудь точного плана и надеялся лишь на удачу. Наконец он попал на центральную улицу Мукдена. Никому и в голову не могло прийти, что один из беглецов осмелился вернуться сюда на свой страх и риск.

Город уже принял свой обычный облик: многочисленные фонари ярко освещали центральную улицу с великолепными полукитайскими-полуевропейскими зданиями.

Редон осмелел: никто из толпы не обращал внимания на высокого мужчину, решительно шагавшего по дороге и с любопытством озиравшегося вокруг, если бы вдруг француза не заметили…

Мюзик-холл стоял освещенный разноцветными огнями и афишами, притягивающими разнообразием и обещающими все виды развлечений — музыку, танцы, акробатические номера и танцующих балерин с пленительными улыбками. Вот там он и найдет то, что нужно. Вперед!

— Господин Поль Редон, минутку, пожалуйста!

Чья-то рука опустилась на плечо репортера, и он услышал сухой хрипловатый голос, показавшийся ему знакомым. Где же он мог его слышать? Француз на мгновение замер, затем резко развернулся, приготовившись к самому худшему. И тут же узнал человека, одетого в гражданский плащ и в каскетку с золотыми галунами.