— К сожалению, да. Боюсь, что ваш соотечественник, честный и благородный человек, заплатил жизнью за правое дело. Он погиб, спасая нас.

Клавдия, все еще оглушенная взрывом, опустилась на колени перед Бан-Таем, который полулежал, прислонившись к скале. Женщина отодвинула волосы и осмотрела кровоточащую рану.

— Да он не умер! — воскликнула женщина. — Еще не все потеряно… Посмотрите, он дышит и, возможно, скоро придет в себя.

Действительно, японец пошевелил рукой. Глаза широко открылись, и он с удивлением посмотрел на окружавших его людей. Редон тотчас наклонился к нему.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он тихо. — Вам плохо?

Бан-Тай отрицательно покачал головой и жестом подозвал к себе японского офицера. Тот приблизился. Собравшись с силами, раненый с трудом выдавил:

— Лейтенант, я умираю… Я — капитан Бан-Тай… Всю жизнь я служил родине и честно выполнял свой долг. Я видел, как окрепла моя любимая Япония… Сообщите командирам, что я умер с улыбкой на устах под нашим флагом. Господин Редон, я погибаю за вас и за жизнь ваших друзей. Я хотел доказать, что между европейцами и нами существует крепкая дружба. Я люблю Францию, она воспитала меня, и посылаю ей мой горячий привет… Да здравствует Япония! Да здравствует Франция!

Силы оставили храброго японца, и он откинулся назад: доблестный солдат умер. У Поля Редона к глазам подступили слезы.

Прошло несколько часов. Друзья обошли еще раз бандитское логово, но больше следов пребывания Янки не нашли, зато по соседству, в хижине лесника, обнаружили труп Тониша. Стало очевидным, что беглецы побывали здесь.

Животное было застрелено в голову. Пьеко кончиком ножа выковырял пулю и показал ее журналисту. Пуля оказалась европейского происхождения и принадлежала оружию Буль-де-Сона.

Поиски пропавших возобновились с новой силой, но опять оказались безуспешными. Посоветовавшись с японским офицером, решили идти в Син-Кинг, где конвой Красного Креста сделал небольшую остановку, прежде чем отправиться к берегам Ялу, чтобы оттуда по железной дороге добраться до Сеула.

Солиньяк поддержал эту идею, тем более, что он хотел попасть в столицу раньше Борского, которого смерть на этот раз пощадила, и помешать коварным замыслам русского. Да еще и Клавдия напомнила, что она в ответе за раненых и что их нельзя оставлять надолго.

А как же Редон? И Пьеко? Вопрос был довольно сложным. Янку до сих пор не нашли, и все прекрасно представляли, с какими трудностями могла столкнуться бедная девушка. Поиски зашли в тупик, и друзья терялись в догадках. Если юная маньчжурка не погибла от лап медведя, значит, она потерялась в лесу, убегая от преследований Райкара, поскольку сам бандит находился недалеко от лагеря.

Пьеко не знал, что и подумать. Он считал, что сестра должна была двигаться по направлению к Мукдену. Кроме того, раз в это дело вмешался Буль-де-Сон, убив зверя, который явно охотился за беглянкой, то лучше всего подождать, пока юный француз не встретится с ними.

После недолгой дискуссии согласились пойти с японцами до Син-Кинга, а уж там принять окончательное решение. Подготовка к отъезду не заняла много времени: честные люди покидали бывшее бандитское пристанище с чувством выполненного долга и надеждой, что главарь Райкар погиб при взрыве, им же самим организованном. Один Пьеко испытывал глубокую тревогу. Ему казалось, что, уходя отсюда, он предает сестру и отца. Поль Редон старался подбодрить мальчугана. Но тот безутешно плакал, и было из-за чего. Отец умер, а единственный близкий человек, добрая ласковая Янка исчезла. Теперь его любимая сестренка неизвестно где, и он остался совсем один на белом свете.

— Дружище, — говорил ему репортер, — клянусь памятью твоего отца, я буду заботиться о тебе… Ты потерял отца, но станешь мне сыном…

— А мне, — вмешалась Клавдия, которая все слышала, — разрешите временно заменить вашу сестру.