И вот он вернулся, и Коста ждет его в «Пьере». Двое старых друзей крепко обнялись.

— Рад тебя видеть, старина! — воскликнул Джино. — Немного облысел, но все еще держишься молодцом!

Коста расцвел.

— А ты все такой же. Ни капельки не изменился.

— С какой стати? Я еще заберу с собой на тот свет свои зубы, свои волосы… все свое.

Коста кивнул. Да, Джино не изменился. Смуглый, загорелый. Густые черные волосы. Ни малейшего намека на брюшко. Коста невольно втянул живот.

— Я бы пожевал чего-нибудь, — сказал Джино. — Закажи еду, а я пока переоденусь во что-нибудь поудобнее. — Он направился в спальню. — Пусть принесут огромный, сочный американский бифштекс и жареный картофель по-французски. Красное вино. Давай заказывай, я мигом.

Коста пошел к телефону. Джино огляделся. Неплохо. А все-таки не свой дом. Теперь, когда он вернулся на родину, ему хотелось иметь собственный дом. Хватит с него отелей. Он уже не мальчик. Джино подумал о своем друге Косте. Он покривил душой: Коста выглядит неважно. Целиком тянет на свой возраст, если не больше. Серая, нездоровая кожа, мешки под глазами, во всем облике — усталость. Уезжая, Джино оставил все на него. Должно быть, ноша оказалась слишком тяжелой. Все семь лет своей ссылки Джино намеренно не вникал в то, что делалось в Америке. Он знал, что не вынесет, если что-то пойдет не так, а он будет не в состоянии повлиять на ход дел. «Сам решай, — наставлял он Косту. — Понадобится — обратись за советом к Энцо». Пока деньги продолжали поступать, он был доволен. Специальный курьер еженедельно клал их на один из его многочисленных счетов в швейцарских банках. Все шло как по маслу. После убийства Марко поток денег иссяк. Наступили черные дни. Положение хуже некуда: он в чужой стране, связан по рукам и ногам, только и может, что беситься от ярости и от своей беспомощности. Он любил Марко, как родного сына… как родного сына! Но не смог предотвратить непоправимое. Он тотчас связался с Энцо. Потребовал отмщения. Через несколько дней поступила информация: справедливость восторжествовала. Деньги снова потекли рекой. Джино почувствовал: он в неоплатном долгу у Боннатти.

Конечно, даже в Израиль просачивались слухи о Лаки. Джино знал: она стала важной персоной в его деловой империи, только не знал — насколько важной.

Он моментально переоделся, сменив черный костюм на кашемировый свитер и удобные брюки. Чем скорее он войдет в курс дела, тем лучше. У него чешутся руки.

* * *

Сэл разглядывала фигуру спящего Дарио. Красавчик, ничего не скажешь: светлые волосы, правильные черты лица. Симпатичный и может сослужить ей хорошую службу. Какого черта таскать каштаны из огня для других?

С тех пор как она дала ему пару голубых капсул, гарантирующих ровно двенадцать часов беспробудного сна, Сэл трудилась не покладая рук. Первым делом освободила его квартиру от налетчика: взвалила его на плечи, словно куль с мукой, и спустилась по служебной лестнице. В подземном гараже она швырнула его на заднее сиденье своего старенького «крайслера» и накрыла одеялом. Короткое замыкание облегчило ей задачу: все были заняты своими делами. Она отъехала за пятнадцать кварталов и вывалила его на аллею. Затем вернулась за Дарио. Навела порядок в квартире и точно так же взвалила его на плечи.

У Сэл хватило бы силенок на двоих мужиков. Когда она сбросила Дарио на заднее сиденье, то только чуточку запыхалась. По дороге в «Квинз» она тихонько мурлыкала какую-то песенку.

Рут уже встала и ждала ее. Роскошная девка, бывшая шоу-герл, бывшая проститутка, которой облили кислотой половину лица, так что теперь на нее ни один мужчина не позарится.