— Ну, это само собой разумеется. Может, и зря.

— Похоже, далеко не все разумеется само собой.

— Биб Мью работала и у Вирсонов, и здесь. Она знала о запасах бензина.

— И подслушивала под дверью, — сказал Уэксфорд. — Могла не расслышать часть того, что говорилось по другую сторону. Вечером одиннадцатого марта она тоже была в имении. Очень многое из… можно это назвать маневрами?., того вечера зависело от ее показаний. Она не большого ума, но, похоже, его хватает, чтобы существовать независимо, да к тому же справляться с двумя работами.

— У нее мужская внешность. Шэрон Фрэзер сказала, что до приезда полиции банк покинули только мужчины, но разве не могла она принять за мужчину Биб Мью?

— Один из этих мужчин стоял в очереди с пачкой зеленых банкнот в руках. После обмена зеленых купюр в нашей стране нет. А где они есть? Исключительно зеленые?

— В Штатах, — ответил Берден.

— Точно. Это были доллары. Мартина убили тринадцатого мая. Тэнни Хогарт, американец, вполне мог иметь при себе доллары, но он приехал сюда лишь в июне. А как насчет Престона Литтлбери? Вайн сказал, что большинство операций он осуществляет в долларах.

— Вы прочитали отчет Бэрри? Литтлбери имеет дело с антиквариатом, который вывозит из Восточной Европы, это верно. Но основной источник его доходов в настоящее время — продажа восточногерманской военной формы. Он не слишком рвался в том признаваться, но Бэрри удалось из него вытянуть. Судя по всему, для подобных сувениров, всех этих касок, ремней, камуфляжных принадлежностей, есть приличный рынок.

— Значит, не оружие?

— Насколько нам известно, нет. К тому же Бэрри доложил, что у Литтлбери нет здесь банковского счета. Никаких рассчетов с тем банком.

— Как и у меня, — быстро вставил Уэксфорд, — но у меня есть эта карточка, «Трэнсенд-кард». Я могу пользоваться любым отделением любого банка, который придет на ум. К тому же тот человек, из очереди, просто хотел обменять свои деньги на фунты, так?

— Никогда не видел этого Литтлбери, но по тому, что я о нем слышал, он не из тех, кто подбирает револьверы и делает с ними ноги. Вот что я вам скажу, Редж: в очереди был Энди Гриффин. С долларами, которые заплатил ему Литтлбери.

— Но почему он их не обменял? Почему мы нашли деньги в доме его родителей?

— Потому что он не дождался своей очереди. Сначала появились Хокинг с Бишопом, потом убили Мартина. Энди подобрал оружие и скрылся. Взял, чтоб его продать, и так и сделал. А потом стал шантажировать покупателя: мол, тот владеет оружием, замешанным в преступлении. Доллары он так и не поменял. Взял их домой и спрятал в комод. Потому что боялся… Что-то вроде суеверного страха, что его выследят с ними после случившегося. Со временем он, может, и поменял бы их, но не сразу. Да и за револьвер он получил куда больше, чем пятьдесят фунтов.

— Думаю, что вы правы, — медленно согласился Уэксфорд.

Дружелюбный, гостеприимный жест, который мог означать попытку помириться с Николасом Вирсоном. Похоже, Дэйзи сделала шаг, но получила отказ. На том же основании, как и давний отказ Вирсона переночевать в «Тэнкред-хаусе»?

Правда, теперь все обстояло совершенно иначе. Молодому человеку некуда было податься. И все же на небосклоне Дэйзи его звезда закатилась — неважно, что когда-то сияла так ярко, отражаясь в изумленном и обожающем взгляде. Его сместил Тэнни Хоггарт. «Твой взор ему сияет светлей, чем звезды…»

В ее возрасте это нормально. Ей восемнадцать лет. Но произошла трагедия, у Николаса сгорел дом, погибла мать.